«Гуманитарная помощь не решает проблему бедности»

Адриаан Ферф в городе Меулабох, Индонезия, провинция Ачех. Glückskette

«Вскоре после цунами в пострадавших регионах возникла парадоксальная ситуация: суммы собранных пожертвований и число волонтеров, желавших помочь, оказались настолько велики, что это, вопреки ожиданиям, только снизило степень эффективности восстановительных работ».

Это утверждает независимый эксперт Адриаан Ферф. Проведя тщательный анализ итогов реализации проектов, поддержку которым оказывал швейцарский благотворительный фонд, он не скупится на критику, указывая, впрочем, на то, что в целом итоги всемирной гуманитарной акции в Юго-Восточной Азии можно считать позитивными.

Десять лет спустя после катастрофического цунами в Юго-Восточной Азии швейцарский благотворительный фонд «Glückskette» поручил независимой консалтинговой фирме «Channel Research» провести анализ долгосрочных итогов реализации 29-ти проектов по ликвидации последствий цунами, поддержку которым оказывал данный фонд в Индии, Индонезии и Шри-Ланке.

В итоговом отчете указывается, в частности, что всего в рамках восстановительных работ было построено 23 тыс. единиц жилья, что стало заметным вкладом в улучшение социально-экономического положения населения пострадавших регионов. В итоге почти 90% тех, кто получил швейцарскую помощь, сегодня в состоянии удовлетворить все свои базовые потребности, в частности, потребность в жилье.

При этом стало ясно, что у международной солидарности есть и негативные стороны. «Оказалось, что польза и целесообразность гуманитарной помощи имеют свои пределы», — считает собеседник портала swissinfo.ch Адриаан Ферф (Adriaan Ferf).

swissinfo.ch: Выводы, содержащиеся в Вашем докладе, по большей части позитивны. Они подтверждают, что гуманитарные проекты швейцарского фонда смогли оказать населению, пострадавшему от цунами, серьезную помощь. Поэтому не могли бы Вы нам пояснить, а что «пошло не так», что не получилось и по каким причинам?

PLACEHOLDER

Адриаан Ферф: В первую очередь мне хотелось бы подчеркнуть, что все выявленные нами проблемы не были фундаментальными недочетами первоочередного значения. Неудача или удача проекта зависит ведь не только от одного-единственного фактора или участника, итоги таких проектов должны оцениваться в общем контексте. Скажем, лишком тесный дом, протекающая крыша или плохо закрывающаяся дверь — такие вещи имеют разный вес и значение в зависимости от того, где они имеют место, в обычном регионе, или же там, где ситуация осложнена гражданской войной, вопиющей общей бедностью, безработицей и неразвитой инфраструктурой.

Возьмем для примера город Меулабох в Индонезии, довольно сильно пострадавший от цунами. «Цепь удачи» профинансировала строительство новых домов, возведенных рядом с разрушенными. Два года спустя здесь произошло наводнение, которое смыло значительную часть пляжа, и теперь дома стоят всего лишь в 50-ти метрах от моря, а значит, находятся под еще более явной угрозой затопления и разрушения, испытывая непосредственное коррозионное воздействие морской соли.

Не удивительно, что сегодня эти здания находятся уже в относительно плохом состоянии, а поэтому они сдаются в аренду беднейшим представителям местного населения, которые не могут себе позволить более качественного жилья. Так что в данном конкретном случае решение построить новые дома на месте старых оказалось не слишком удачным.

swissinfo.ch: Каковы факторы, которые, по Вашему мнению, в первую очередь определяют успех или неудачу гуманитарного проекта?

«Glückskette»

Гуманитарный и благотворительный фонд, созданный по инициативе Швейцарской национально теле- и радиокомпании «SRG SSR» и других швейцарских СМИ, занимающийся сбором пожертвований на проекты по оказанию неотложной гуманитарной помощи.

Штаб-квартира фонда находится в Женеве. Собранные им средства предоставляются в распоряжение 25-ти партнерских организаций, поддерживающих проекты гуманитарной и социальной направленности в Швейцарии и за рубежом.

После катастрофического цунами 2004-го года фонд собрал рекордную сумму пожертвований в сумме 227 миллионов швейцарских франков, что позволило профинансировать 183 восстановительных проекта в Шри-Ланке, Индонезии, Индии, Таиланде и Сомали.

А.Ф.: Обычно в гуманитарных проектах такого характера задействовано огромное количество разных актеров, но в последние годы, — и я считаю, что это развитие, которое идет в правильном направлении, — значительно выросла роль местных органов власти, особенно в рамках взаимодействия с иностранными кредиторами и благотворительными структурами.

В самом деле, в случае какого-либо стихийного бедствия у себя дома Швейцария, скорее всего, не слишком одобрила бы решение передать контроль за процессом восстановления, к примеру, Нидерландам. Поэтому речь идет о том, что центральные или региональные органы власти должны активнее брать на себя ответственность за результаты гуманитарных акций.

Например, после землетрясения 2005-го года Пакистан собственноручно контролировал поступление помощи и установил четкие правила относительно того, какие именно неправительственные организации где, когда и как имеют право вмешиваться в процессы восстановления и реконструкции. Кроме того, важную роль играет такой фактор, как место реализации гуманитарного проекта.

А вот в Шри-Ланке дома для людей, отчаянно нуждавшихся в крыше над головой и в ночлеге, были возведены на землях, находящихся в государственной собственности. Но никто не хотел в эти дома переезжать, потому что до той удаленной территории было очень трудно добраться. Этот проект не был, правда, осуществлен Швейцарией, но он наглядно иллюстрирует суть проблемы.

Кроме того, мы сделали и еще один важный вывод, а именно, насколько важно в новых деревнях сохранять старый, привычный людям уклад жизни и ту же социальную структуру, что и до трагедии. Преднамеренное смешение богатых и бедных, различных этнических групп, местных и чужаков может серьезно угрожать социальной сплоченности, а значит и живучести общества.

swissinfo.ch: Международная кампания солидарности после цунами 2004 года стала одной из наиболее масштабных в истории гуманитарной помощи. Как реагировали люди на месте при виде всех этих громадных денежных сумм?

А.Ф.: Вскоре после цунами возникла парадоксальная ситуация: жертвователей и денег внезапно оказалось больше, чем это было необходимо, а это привело к негативным последствиям и снизило общую эффективность кампании по оказанию экстренной помощи. Но ведь когда на одном и том же месте толкутся по полсотни «помогальщиков», то добиться соответствующей координации их действий просто нереально. В этом смысле цунами действительно оказалось чрезвычайным происшествием.

Нужно также учитывать, что местные жители потеряли во время цунами почти всё, а потом вдруг, будучи ранее абсолютно бедными, они увидели возможности, о которых прежде даже не осмеливались мечтать. Ясно, что многим захотелось «получить таблеток от жадности, и побольше», тем более, что вокруг неожиданно оказалось так много доступных денег. Каждый надеялся урвать себе хоть маленький, но кусочек пирога.

Впрочем, с тех пор ситуация существенно изменилась. Когда я недавно вновь посетил все эти деревни в Индонезии, Индии и Шри-Ланке, никто уже не просил у меня помощи или денег. Я был удивлен. Люди же говорили мне: «Конечно, нам дали не такие лодки и не такие сети. Но нельзя же требовать от гуманитарных организаций, чтобы они разбирались еще и в рыбалке. Мы — потомственные рыбаки и мы лучше знаем, что именно нам нужно. Поэтому мы смирились с тем, что есть, продали неправильные сети и купили себе потом те, что нужно».

swissinfo.ch: Исключительная по своим масштабам волна глобальной солидарности породила также и серьезные проблемы: стремление распределить пожертвования таким образом, чтобы иметь возможность сразу же похвастаться результатами, конкуренцию между НГО за самые интересные проекты в лучших местах, переизбыток проектов, коррупцию… Насколько эффективной была на самом деле помощь после цунами?

Экспертная оценка

С апреля по ноябрь 2014 года независимая группа экспертов бельгийской консалтинговой фирмы «Channel Research» исследовала итоги реализации долгосрочных проектов по ликвидации последствий цунами в Индии и Шри-Ланке.

Многие из этих проектов реализовывались при поддержке швейцарского гуманитарного фонда «Glückskette», для которого такой всесторонний анализ и экспертная оценка стала премьерой.

В общей сложности с целью сбора информации за два месяца в трех странах были опрошены представители 729 семейств и проведены 274 индивидуальные беседы.

А.Ф.: Сектор гуманитарной помощи организован сегодня не насколько эффективно, как он мог бы и должен был бы быть организован. Разумеется, мы все стремимся к максимальной эффективности. Но под эгидой ООН сейчас действует 27 организаций, осуществляющих гуманитарную помощь, а также невероятное количество НГО и так называемых «двусторонних доноров» (заключающих двусторонний договор о сотрудничестве с получающей помощь страной в отношении конкретного проекта и приглашающей третью организацию осуществлять этот проект в данной стране — прим. ред.).

Всем им чрезвычайно нелегко эффективно работать вместе, совместно управляя проектами. Но именно так и функционирует гуманитарная помощь. Более того, от нее и требуется, чтобы она работала именно так. Швейцарцы хотят, чтобы на переднем крае гуманитарной помощи работали швейцарские НГО, а, скажем, население Нидерландов — чтобы это были голландские негосударственные организации. Стоит одной из организаций набрать слишком большую силу и сделаться слишком могущественной, как люди начинают смотреть на нее с подозрением, предпочитая передать деньги, условно говоря, соседу, у которого есть приятель, который осуществляет проект в Шри-Ланке.

Таким образом те, кто дает деньги, могут быть уверены в том, что пожертвование действительно дойдет до тех, кому оно предназначается. Не знаю, сохранится ли эта тенденция в ближайшие годы. Я уже не говорю о том, что гуманитарная помощь сейчас крайне политизирована. Палестина, к примеру, входит в пятерку лидеров среди получателей гуманитарной помощи. Ее объемы колоссальны. В самом деле, жители Сектора Газа живут в трудных условиях, но ведь по сравнению с этим регионом условия жизни людей в Сомали или Демократической республике Конго гораздо сложней. Тем не менее, чисто по политическим причинам, Палестина считается сейчас одним из самых нуждающихся регионов мира.

То же самое было с Ираком или Пакистаном. Когда стихийное бедствие происходит в стране с большим политическим значением или в государстве, находящимся у всех на слуху, то мотивировать людей сделать пожертвование не так то и сложно. Короче говоря, политический контекст определяет, когда и где требуется гуманитарная помощь.

swissinfo: Каков же Ваш общий вывод, который Вы могли бы сделать после анализа результатов всех проектов по ликвидации последствий природных катастроф конкретно в бедных странах? 

А.Ф.: Урок номер один: гуманитарная помощь не решает проблему бедности. Это вам не история Астерикса и Обеликса, чья деревня процветает, в то время, когда вокруг царит жуткая нищета. Но даже если бы все так и было, то люди из периферии все равно бы стремились переселиться в богатый центр, в результате чего этот центр тоже очень скоро стал бы столь же бедным.

Гуманитарная помощь не в состоянии улучшить общее экономическое и социальное положение в стране, она не может изменить существующую политическую систему. Если там до цунами была война или действовал репрессивный государственный режим, эта ситуация останется прежней и после цунами.

Урок номер два: скромность и смирение. Если вы можете сделать что-то полезное в бедной стране — действуйте, но Вам следует со смирением приготовиться к тому, что Вам иногда просто не будет хватать ресурсов на то, чтобы осуществить задуманное. Да, это тяжелое решение: ведь вокруг так много бедности, а людям живется так трудно. Неужели же нельзя что-то изменить?

Но порой дело обстоит именно так и следует признать, что вы просто не можете ничего сделать. Ведь работать в бедной стране, где в разгаре гражданская война, крайне трудно: ограничения огромны, варианты действий малочисленны, а ожидания от гуманитарной помощи по-прежнему исключительно высоки.

Перевод на русский и адаптация: Людмила Клот