Коронавирус и граница между «немецкой» и «французской» частями Швейцарии

Опрос, проведенный газетой «Блик», показал, что все равно, в каком регионе, граждане Швейцарии в одинаковой степени дисциплинированно выполняют все предписания властей. На фото: город Цюрих, 20 марта 2020 года. Keystone / Alexandra Wey

Швейцария — страна нескольких языков и культур, и каждый из лингвистических регионов по-разному реагирует на кризис в связи с коронавирусом. Воображаемый, но иногда вполне осязаемый культурный и социальный барьер между немецкоязычными, франкоязычными и италоязычными районами Швейцарии (в Швейцарии его принято называть Röstigraben) снова стал важным общественно-политическим фактором.

Но для начала — договоримся о понятиях? Как перевести на русский язык важнейшее для понимания Швейцарии понятие «Röstigraben» и почему? Вопросы языкознания, разумеется, необъятны, и тут есть множество разных логик и способов интерпретации. 

Поэтому и нам однажды пришлось в редакции принять после долгих дебатов рациональное решение: например, мы не используем для обозначения франкоязычной Швейцарии понятие «Романдия» или «Романди». Наши изыскания показали, что этот термин устарел и носит нишевый, филологический, «пыльный» характер. Для современного журналистского языка он не подходит. 

А что же «Рёштиграбен»? Его мы переводим как «Картофельный ров», понимая, что решти — это не картошка сама по себе, а блюдо из картошки, что-то вроде драников, которое по немецкоязычную сторону, якобы, распространено, а по франкофонную — нет! В обычные времена — ну кого на самом деле волнует, где едят решти, а где нет? 

А когда наступает эпидемиологический кризис? И когда выясняется, что разные культуры по-разному, и это в границах одной стороны, оценивают опасность и по-разному готовы реагировать на неё? Вот тогда вдруг эта воображаемая граница становится вполне себе ощутимой. На это недавно обращала внимание и региональная франкоязычная газета Le Temps в номере от 17 марта 2020 года. 

Принцип презумпции кантональной компетенции

«Между франкоязычными и германоязычными регионами снова появился „Рёштиграбен“, по одну сторону все решительно настроены блокировать вирус, тогда как немецкоязычные кантоны вечно колеблются и сомневаются». Кристиан Витта (Christian Vitta), председатель одной из палат парламента в италоязычном кантоне Тичино, настроенный сейчас особенно по-боевому, недавно подчеркнул, что «распространение коронавируса в разных кантонах происходит не одинаково. 

Есть регионы, где вирус „очень вырос“, например, в кантоне Тичино. Трудно найти в такой ситуации какое-то единое решение для всей Швейцарии. Поэтому (принимаемые) меры должны (учитывать региональные особенности)», — указал К. Витта 24 марта 2020 года в интервью швейцарскому общественному радио RTS. Что он имел в виду? Как известно, в Швейцарии действует принцип презумпции кантональной компетенции. В случае сомнения полномочия и предметы ведения передаются в суверенные регионы. Пандемия, разумеется, должна стать таким же «предметом». 

Одновременно в соответствии с ФЗ «Об эпидемиях» особые полномочия получает федеральный центр. И возникает очаг потенциального конфликта. Пример — ситуация с кантоном Тичино. Как и вся Швейцария, Тичино уже закрыл все «несущественные» предприятия, торговые точки и прочие объекты, в полном соответствии с предписанием федеральных властей. Но 22 марта 2020 года этот южный швейцарский кантон, непосредственно граничащий с Италией, решил пойти еще дальше, распорядившись закрыть еще и все фабрики и заводы, не носящие «системного характера». 

Внутреннее дело Швейцарии? А это как посмотреть! Ведь в Тичино находятся важнейшие золотоперерабатывающие фабрики. Меры кантона по ограничению вируса немедленно породили реальный дефицит, нет, не туалетной бумаги, но золотых слитков, из-за чего мировую экономику стало лихорадить еще сильнее. В итоге, разумеется, федеральному центру пришлось вмешаться, что вызвало у суверенных кантонов почти инстинктивную реакцию отторжения. Так что тут центру и кантонам пришлось искать компромисс, который завершился решением федерального правительства очень осторожно, но пойти навстречу кантонам, ослабив немного вожжи и дав субъектам федерации больше свобод. 

Доверие и жесткие меры 

В недавнем национальном опросе общественного мнения такого рода системные и региональные разногласия проявились более чем отчетливо. Он показал, что в целом почти половина (49%) жителей Швейцарии считает, что федеральное правительство отреагировало на распространение вируса недостаточно оперативно и быстро. Но если больше всего такой критики было высказано в Тичино (68%) и во франкоязычной Швейцарии (64%), то в немецкой части страны такого же мнения придерживались только 42% респондентов. 

Во франкофонных кантонах запада Швейцарии 59% респондентов указали, что «меры федерального правительства заходят недостаточно далеко». Такого же мнения в немецкоговорящих регионах придерживаются 38% опрошенных, и только 30% считают так в италоговорящем регионе. Таким образом, люди властям в общем зачёте доверяют, но в разных языковых и культурных регионах это доверие выглядит иначе. 

Так, около 70% немецкоговорящих швейцарцев утверждают, что они доверяют политическим лидерам, в италоязычном кантоне, равно как и во франкоговорящих регионах, респонденты с таким мнением составляют долю в соответственно в 45%. Швейцарский политолог Михаэль Херманн (Michael Hermann), чье агентство Sotomo и проводило, собственно, опрос, сказал, что такие разногласия объясняются различным уровнем эпидемиологической опасности в разных регионах.

По его словам, во франкоязычной Швейцарии большинство населения призывает к дополнительным ограничениям в плане выхода на улицу, следуя тем самым примеру Франции, тогда как в немецкой части ставка делается не на власти, но на личную гражданскую ответственность каждого. Таким образом на вопросы роли государства в обществе в немецкоязычной Швейцарии дается иной ответ, нежели в Швейцарии франкоязычной. Наконец, по мнению М. Херманна, свою роль играет и менталитет: в регионе средиземноморских стран общество живет тактильными ощущениями, и оно менее привычно к социальному отчуждению, нежели более сдержанные в эмоциональном плане немецкоязычные страны и регионы.

Индивидуальная ответственность 

Швейцария в этом отношении — настоящий «плавильный котёл» культур северной и южной Европы. Об этом в интервью газете Le Temps рассуждал недавно социолог и научный сотрудник Лозаннского университета, швейцарский историк Оливье Мёвли (Olivier Meuwly). В немецкой культуре, по его словам, предполагается, что индивидуальная ответственность каждого будет в итоге суммироваться в коллективной ответственности всего общества, тогда как такая идея для культуры Южной Европы выглядит более чем странно, ведь там считается, что «порядок должен приходить сверху». Результаты опроса, которые только подтвердили все предыдущие наблюдения за культурными различиями между регионами Швейцарии, его не удивили. 

«Франкоязычная Швейцария более склонна смотреть на Францию и на ее централистски организованную государственную модель, в то время как швейцарско-немецкие регионы ближе по духу к Германии, организованной строго федералистски». Франция во многом построена «сверху вниз», там сильная власть рассматривается как необходимость, как структурирующая сила, к которой можно и нужно относиться с подозрением, но которая способна проявлять свою дееспособность всякий раз, когда люди ожидают от власти проявления объективно необходимой силы». В немецкой Швейцарии царит прямо противоположный подход. По-разному формируется поэтому и отношение к личной ответственности. 

Во франкоязычной и италоязычной Швейцарии со стороны ученых в рамках онлайн-петицийВнешняя ссылка и из уст местных политиков звучат призывы к властям ввести более жесткую изоляцию и более плотно ограничить личную мобильность людей. А вот в швейцарско-германской части страны политики в основном требовали от людей и общественности добровольного и ответственного соблюдения антивирусных мер. Значит ли это, что «немецкие швейцарцы» более дисциплинированны и что они в большей степени готовы соблюдать правила, касающиеся пребывания дома и социального дистанцирования по сравнению с франкоязычными и италоязычными швейцарцами? 

Трудно сказать. Похоже, что сейчас люди по всей стране, вне зависимости от языка, склонны следовать правительственным мерам в области обеспечения общественного здравоохранения. Опрос сотрудников органов правопорядка, проведенный на прошлой неделе бульварной газетой BlickВнешняя ссылка, показал, что в условиях усиленного патрулирования люди, похоже, действительно предпочитают оставаться дома. Пустынные улицы — сейчас это новая норма почти во всех регионах страны. 

Мнения прессы 

Порой полярные культурные установки в отношении коронавируса находят своё отражение и в швейцарской прессе. Франкоязычные СМИ в настоящее время, похоже, в значительной степени поддерживают стратегию федерального правительства, хотя на ранних стадиях ими и высказывалась критика в адрес «рассогласованности усилий центра и регионов», а также в связи с (объективно необходимыми) «ограничениями» в области уже упомянутой «презумпции регионов». А вот подход многих швейцарско-немецких газет оказался куда менее «государственническим». 

Призывы к более жесткой изоляции граждан не вызывают у них особого энтузиазма. «Полнота власти французского президента, похоже, всерьез не дает покоя франкоязычным политикам в Швейцарии», — писала цюрихская Tages-Anzeiger, а опять же цюрихская газета Neue Zürcher Zeitung назвала такие их требования «несоразмерными и вредными». В редакционной статье от 26 марта Tages-Anzeiger утверждала, что «во франкоязычной Швейцарии опять проснулся старый рефлекс противостояния „всезнайкам“ с другой стороны „картофельного рва“, которые-де только спят и видят, как бы уязвить представителей языковых меньшинств». 

Правда, когда недавно в СМИ распространилось мнение одного врача насчет того, что «швейцарцы, говорящие на диалектах, подвергаются большему риску заражения коронавирусом из-за гортанных хрипящих звуков, характерных для многих региональных наречий „немецкой“ части страны», над этим ляпсусом уже откровенно посмеялись во всех языковых регионах, после чего был сделан вывод, что «страна должна сейчас проявить солидарность», и что «для рессентимента сейчас просто нет времени».