Между наказанием и реабилитацией

В Швейцарии часто суд назначает таким людям меру наказания, связанную не с наказанием в привычном смысле, но с необходимостью пройти целый комплекс мер реабилитационного и воспитательного характера- Keystone

Сообщения швейцарских СМИ о том, какую «роскошную жизнь» ведет молодой рецидивист Карлос под видом участия в программе социальной реабилитации, привели к скандалу. Но практика показывает: от таких программ польза и обществу, и преступнику.

Какой должна быть судьба молодых преступников-рецидивистов, постоянно попадающих под прицел правоохранительных органов? Нужно ли их отправлять «далеко и надолго» так, чтобы потом из них получились уже настоящие гангстеры? Или же стоит потратить деньги налогоплательщиков на реализацию дорогостоящих программ социальной реабилитации, которые могут повысить вероятность возвращения таких лиц на «путь истинный»? Или тут возможно совместить и то и другое?

В любом случае официальная швейцарская правоприменительная практика в области социальной терапии молодых преступников исходит из абсолютного приоритета таких понятий, как «воспитание и реабилитация». «В Швейцарии ставка делается не на попытки сломать человека окончательно. Куда выше ценятся социальная реинтеграция», — говорит в интервью порталу swissinfo Аллен Гуггенбюль (Allan Guggenbühl), психолог и основатель «Института конфликтного менеджмента» («Institut für Konfliktmanagement») в Цюрихе.

Ювенальная юстиция

Ювенальная юстиция (лат. juvenālis — юношеский; лат. jūstitia — правосудие) — это правовая основа системы учреждений и организаций, осуществляющих правосудие по делам о правонарушениях, совершаемых несовершеннолетними.

В Швейцарии в сфере борьбы и профилактики молодежной преступности упор делается на воспитании и на защите интересов и личности молодого человека.

Это означает, что часто суд назначает таким людям меру наказания, связанную не с наказанием в привычном смысле, но с необходимостью пройти целый комплекс мер реабилитационного и воспитательного характера.

«В отличие от других стран, например, США, в Швейцарии основное внимание уделяется тому, как можно было бы вернуть молодого человека, однажды преступившего закон, в общество», — говорит этот эксперт. Он указывает на то, сколь все еще высок в Швейцарии процент молодых людей, совершивших преступление только один раз, и приговоренных к содержанию в тюрьме. Альтернативой тут могут быть именно программы социальной реабилитации.

«Некоторые программы включают в себя регулярные процедуры, направленные на укрепление психологических механизмов личностного контроля за проявлениями агрессии. Другие программы делают упор на целительное воздействие природы: молодые люди отправляются в горы, в деревню… Раньше их даже посылали за рубеж, но сегодня такие методы уже не практикуются. Есть программы, в центре которых стоит труд».

При этом, указывает Аллен Гуггенбюль, «к сожалению, очень небольшой процент молодых людей проходят какие-либо образовательные курсы, и это несмотря на то, что в Швейцарии вообще-то образование в качестве метода социальной терапии ценится куда выше, нежели просто наказание. Как правило, молодые преступники отличались очень скромными успехами в школе, а потому важно, чтобы у них были реальные возможности, например, для изучения какого-либо полезного ремесла».

Рецидив

В 2012 году в Швейцарии за те или иные преступления различной степени тяжести были осуждены 11 883 молодых людей в возрасте от 10 до 18 лет, в то время как в 2010 году таких насчитывалось 14 464 человека. Из них 80% — мужского пола и 68% имеют швейцарское гражданство. Квота рецидивов в последние годы оставалась на одном и том же уровне, составляя примерно 35%.

Федеральное ведомство статистики Швейцарии (Bundesamt für Statistik) рассматривает в качестве рецидивиста лицо, которое вновь совершает преступление самое позднее через три года после выхода на свободу. Для сравнения, в Великобритании новые преступления как минимум через год после выхода на свободу в 2011/2012 гг. совершали 73% осужденных. Означает ли этот факт, что «швейцарская система» функционирует лучше «британской»?

«В целом — да», — говорит Аллен Гуггенбюль. «Все дело в том, что (у нас) доля молодых преступников, отправляющихся на отсидку в закрытое исправительное учреждение, куда меньше, нежели в США или Великобритании. Да и в целом число преступлений не такое большое. Это означает, что эта система действительно «работает». Для сравнения он приводит данные по кантону Цюрих: здесь в период между 2009 и 2012 гг. число судебных решений, предусматривавших наказание в виде лишения свободы в закрытых исправительных учреждениях, снизилось в 4 047 до 3 417.

Вызовы и угрозы

Разумеется, такие показатели невозможны без существенных затрат. Вопрос адекватного размещения молодых осужденных является в данном случае особенно сложным, потому что если не в тюрьму, то куда? Большинство учреждений, которые могли бы предложить тюрьме реальную альтернативу, находятся в частных руках. Сотрудничество суверенных кантонов в сфере ювенальной юриспруденции и молодежно-криминологической профилактики все еще развито в Швейцарии недостаточно. Социальная реабилитация стоит, поэтому, больших денег, а оправдать такие расходы в глазах политиков и скептически настроенной общественности все сложнее и сложнее.

«Мы продолжаем искать наилучшее решение этой проблемы, однако вопрос в том, что власти, чиновники и все затронутые структуры не хотят иметь дело с котом в мешке», — говорит Беат Буркхардт (Beat Burkhardt), глава ювенальной прокуратуры кантона Базель-городской. «Часто получается одно и тоже: мы пытаемся пристроить где-нибудь молодого человека, но стоит нам упомянуть, что у него есть сложности с поведением, как все начинают отказываться иметь с ним дело».

Кристиан Перлер (Christian Perler), руководитель созданного в 2011 году в Базеле и на данный момент единственного в Швейцарии «Судебно-медицинского бюро анализа и терапии проблем юношества с криминально-девиантным поведением» («Fachstelle für Kinder- und Jugendforensik»), усматривает основную проблему в поиске «золотой середины», баланса, между дисциплиной и принуждением и гибким стимулирующим и корректирующим подходом.

«Бросать вызовы миру взрослых и пробовать на прочность и дальность общественные конвенции и границы — все это совершенно естественно для молодых людей», — говорит он в интервью порталу swissinfo.ch. «Мы обязаны найти золотую середину между четкими правилами и тем непреложным фактом, что молодые люди всегда будут ставить эти правила под вопрос».

Возмутительное дело

Но, конечно, на первом плане, в итоге, всегда оказываются расходы, финансы, деньги… В случае с молодым рецидивистом Карлосом (Carlos) месячная стоимость его реабилитационной программы достигала 29 200 франков в месяц, включая 1000 франков в месяц на карманные расходы и оплату ежедневных тренировок в спортзале. Многие в Швейцарии расценили такие «шикарные» условия отбывания наказания за вообще-то довольно серьезные проступки как несправедливость и в качестве неверного сигнала, что, мол, совершать преступления может быть делом очень даже выгодным. В итоге программа Карлоса была прервана и он опять оказался в тюрьме.

Меры воздействия

С 1 января 2011 года по всей Швейцарии, во всех субъектах федерации (кантонах), действует единый «Ювенальный уголовно-процессуальный кодекс» («Jugendstrafprozess-Ordnung»).

Возраст уголовной ответственности — это возраст, по достижении которого лицо в соответствии с нормами уголовного права может быть привлечено к уголовной ответственности за совершение общественно опасного деяния.

В уголовном законодательстве большинства стран устанавливается некий минимальный возраст уголовной ответственности, в Швейцарии он составляет 10 лет.

Решение проблем, связанных с воспитанием ребенка младше 10-ти лет находится в компетенции его родителей.

Органы социальной опеки, правда, имеют возможность вмешаться и принять меры по защите интересов ребенка с тем, чтобы «не загубить его будущее».

Однако уголовная ответственность в Швейцарии может наступать только после того, как ребенок достигает 10-летнего возраста.

«Закон об основных гарантиях прав ребенка в Швейцарской Конфедерации» («Jugendschutzgesetz») предусматривает две формы санкций: «Меры по защите интересов и прав ребенка» и собственно «Наказание».

В первом случае речь идет о социальном надзоре за поведением ребенка, о его личном сопровождении социальными работниками, о возможном амбулаторном лечении, о размещении либо в «гостевых семьях» либо в детских дошкольных воспитательных и учебных заведениях.

(Источник: портал www.ch.ch)

Однако и более скромные программы социальной реабилитации молодых преступников не обязательно так уж дешевы. Марсель Ризен (Marcel Riesen), старший прокурор ювенальной прокуратуры кантона Цюрих, указывает, что средняя стоимость пребывания одного молодого человека в закрытом исправительно-трудовом учреждении (ИТУ) в этом субъекте федерации Швейцарии достигает 20 тыс. франков в месяц.

Помещение такого молодого человека под опеку Кристиана Перлера на базе руководимого им молодежного «Судебно-медицинского бюро» стоит 1 450 франков в день. К нему, как правило, попадают молодые люди, от которых отказались уже почти все структуры и институты социальной реабилитации. Однако и возможности «Бюро» ограничены: здесь одновременно могут находиться не более 10 человек.

Аллен Гуггенбюль признает, что «деньги, которые уходили на Карлоса — это полный скандал, тут совершенно было потеряно чувство меры. Я имел дело со многими программами социальной реабилитации, они обходятся нам куда дешевле. Да и, по моей информации, никто из юристов, занимающихся проблемами молодежной преступности, не санкционировал бы оплату занятий тайским боксом. Это ведь полный абсурд. Я знавал многих таких молодых людей, у которых были схожие претензии, и все они были судами отвергнуты».

Ханс-Ули Гюрбер (Hansueli Gürber), руководитель молодежной прокуратуры кантона Цюрих, и сегодня считает, что программа социальной реабилитации Карлоса все-таки была абсолютным успехом.

«Как бы там ни было, мы добились того, что за последние 24 месяца он ни разу не вступал в конфликт с законом, и это после пяти лет, в ходе которых он совершил 34 нарушения закона той или иной степени тяжести. Этот метод, как видно, сработал», — говорит Х.-У. Гюрбер. Сейчас, правда, юрист работает неполный рабочий день: после того, как случай с Карлосом стал известен общественности, он получил несколько угроз и у него начались проблемы с сердцем.

Инвестиции

При всем своем критическом отношении к «делу Карлоса», Аллен Гуггенбюль все равно считает, что на программы социальной реабилитации стоит тратиться, пусть даже это очень непросто, убедить налогоплательщиков в целесообразности таких программ.

«В краткосрочной перспективе они помогают экономить, потому что молодые преступники не находятся в тюрьме, пребывание в которой, как правило, куда дороже. Один день в тюрьме стоит невероятную сумму. В Калифорнии, например, власти уже начинают осознавать, что у них просто нет ресурсов для того, чтобы разместить в закрытых ИТУ всех осужденных молодых людей», — говорит он.

«В долгосрочной же перспективе перед нами стоит задача сделать так, чтобы однажды оступившиеся не превратились в законченных головорезов и гангстеров. Необходимо любой ценой вернуть их на путь истинный, а это означает, что они должны иметь работу, регулярный доход и быть успешно интегрированными в социальное окружение».

Перевод с немецкого и адаптация: Игорь Петров.