«Некоторым будет трудно вернуться к нормальной жизни»

Большинство людей на самом деле очень выносливы, и они способны быстро взять себя в руки и восстановиться после трудных периодов. Но некоторым в самом деле придется нелегко. Keystone / Florian Kopp

Большинство ковидных ограничительных мер в Швейцарии снято. Однако возвращение общества к норме может стать для многих сложной проблемой.

Перевод с немецкого: Игорь Петров. 

После двух лет пандемии жизнь в Швейцарии вскоре может вновь пойти своим привычным чередом. Проблема только в том, что социальное поведение людей за это время значительно изменилось. Швейцарский психотерапевт Карола Смоленски (Carola SmolenskiВнешняя ссылка) рассказала нам, что требуется сейчас в первый «день свободы» и почему термин «коронавирусная молодежь», скорее всего, останется в словаре психологов и социологов надолго, если не навсегда.

Число молодых людей, которым пришлось обращаться в Психиатрическую университетскую клинику Цюриха в связи с суицидальными мыслями, за последние два года резко возросло. Молодежная психиатрия оказалась в Швейцарии на грани возможного, в том числе из-за недостатка кадровых ресурсов. Это, пожалуй, самый очевидный признак того, насколько глубокие следы оставили два года «особого положения» в Швейцарии, на этом острове богатства и процветания.

Однако теперь, в условиях снижения числа новых заражений и стабильной ситуации в реанимациях, похоже, мы находимся в Швейцарии на пути к нормализации. Чему мы должны снова учиться в такой ситуации? Какие раны еще должны затянуться, а с чем мы вполне можем жить и дальше?

SWI swissinfo.ch: Госпожа Смоленски, скажите, пожалуйста, в общих чертах, какие следы оставила пандемия в нашей стране?

Карола Смоленски (Carola Smolenski): Многие сталкивались с ситуацией длительного давления и стресса. Либо их коснулись личные потери, либо они испытывали ограничения в профессиональной и личной повседневной жизни, чувствовали потерю контроля над своей жизнью. Это часто приводило к тому, что такие лица становились неуверенными в себе, в том числе и в социальных контактах. Некоторые говорили, что вообще забыли, что это такое — показываться на людях. Они забыли, как заводить новые знакомства, делать комплименты или отвечать на них, как вступать в контакт с кем-то ближе, чем на дистанции в полтора метра. Мы должны снова практиковать все это и снова начинать доверять себе.

Значит ли это, что во время пандемии мы не уделяли надлежащего внимания психологическим аспектам воздействия пандемии на людей?

Некоторые основные потребности действительно игнорировались. Существуют ведь не только хорошо известные базовые потребности, такие как еда, питье и сон, но еще и психологические потребности, включая опыт близких доверительных отношений, практику приятных переживаний, ориентацию в жизни и контроль за происходящим в жизни, а также знание и понимание того, куда вообще все идет и в какую сторону развивается. Человеку нужно чувство, что он сам имеет некоторое влияние на свою жизнь. И еще он нуждается в переживании признания, в положительной обратной связи.

Карола Смоленски, психотерапевт и член правления Федерации швейцарских психологов (Föderation der Schweizer Psychologinnen und Psychologen FSP.) © Hanspeter Baertschi

И что происходит с нами, когда все эти переживания отсутствуют?

Если одна или несколько из этих основных психологических потребностей остаются неудовлетворенными, неоднократно или в течение длительного периода времени, то это может привести к дестабилизации всей нашей психологической системы: она становится более шаткой, более уязвимой. Такова, по меньшей мере, рабочая гипотеза. И если такая ситуация сохраняется в течение слишком длительного периода, то тогда мы становимся гораздо более восприимчивыми и к психическим заболеваниям. Эта гипотеза вполне применима и ко времени пандемии. Тем более что все эти основные потребности действительно постоянно или выборочно нарушались во многих областях нашей жизни.

Например, в каких?

Речь идет о потребности в близких, доверительных отношениях. Я говорю не только о любовных отношениях, но и о дружбе, о спонтанных контактах с коллегами, об общении на работе и во время отдыха.

Трудно ли вернуться к нормальной жизни после двух лет ограничений?

Большинство людей на самом деле очень выносливы, и они способны быстро взять себя в руки и восстановиться после трудных эпизодов или периодов. Но некоторым в самом деле придется нелегко. Это могут быть, например, лица, которые сознательно или бессознательно, но становились в ходе пандемии все более социально замкнутыми. Причины этого могут быть самыми разнообразными: принадлежность к группе риска, потеря работы, экзистенциальные трудности или даже уже существовавшее психическое заболевание.

Людям с депрессией или тревожными расстройствами работа на «удаленке», возможно, даже поначалу казалась идеальным форматом труда, потому что так они меньше сталкивались со страхами и неуверенностью в себе в социальной сфере. Однако и для них шаг к нормальной жизни теперь тоже может быть связан с особыми трудностями.

Какие выводы мы можем и должны сделать по итогам пандемии?

Пандемия показала нам, что мы все должны научиться справляться с чувством потери контроля. Это справедливо и для такой страны, как Швейцария, с ее стабильной системой здравоохранения и с более чем устойчивой политической ситуацией, страны, где у большей части населения имеются в распоряжении достаточные финансовые средства и все современные технологии. Тем не менее и мы должны были понять, что далеко не все у нас под контролем. Что многое может измениться относительно быстро. Это, вероятно, тот опыт, который многих шокировал и с которым многие поначалу вообще не могли справиться.

Мы, психотерапевты, совершенно четко подметили, что пандемия сделала людей более осведомленными в плане основ гигиены в области психического здоровья. Я бы хотела, чтобы этот эффект не заглох и приобрел длительный устойчивый характер. Одним из положительных последствий пандемии может стать и тот факт, что мы теперь будем, по-видимому, уделять куда больше внимания своему психическому здоровью и говорить о нем чаще и без ложного стыда. Что мы будем теперь более внимательны в плане своих собственных психических ресурсов, и что мы теперь будем вовремя получать профессиональную помощь.

Особенно от пандемии пострадала, как ни странно, именно молодежь. Что пандемия конкретно сделала с ней, какой вред нанесла?

Мы должны ожидать, что в будущем в нашем лексиконе появится термин «коронавирусная молодежь». Этой социальной группе пришлось как-то попытаться реализовывать все свои соответствующие возрасту потребности и становиться взрослыми в условиях карантинных ограничений. Для них пандемия совпала с очень важным временем в жизни, когда молодые люди обычно начинают становиться на крыло и пробовать быть автономными личностями. Этот этап жизни обычно связан с отрывом от родительского дома, с опробованием социальных контактов и с началом романтических отношений. Однако для многих все это было возможным лишь в очень ограниченной степени.

И каковы последствия?

Исследования четко показали, что большая часть молодых людей была вынуждена столкнуться со страхом перед будущим, с неуверенностью в себе, с депрессивными настроениями и даже с суицидальными мыслями. Тема психического здоровья останется актуальной для многих молодых людей и после окончания пандемии.

С одной стороны, это может быть шансом, возможностью добиться детабуизации вопросов, связанных с психическим здоровьем. С другой стороны, может получиться и так, что у этих молодых людей именно сейчас формируется более тонкое ощущение в целом проблематики охраны здоровья, заботы о себе, возможно, и ответственности перед другими, более уязвимыми лицами или перед старшими поколениями.

Значит ли это, что мы получим в будущем более солидарное поколение, которое, возможно, также лучше и яснее осознает актуальные глобальные проблемы?

Я не хочу в принципе приравнивать пандемию к травме, но в области посттравматической терапии существует понятие «посттравматический рост». То есть если вы смогли справиться с кризисом, то у вас есть прекрасная возможность взять что-то с собой в будущее из этой сложной ситуации, как бы вырасти из нее, развиваться дальше и таким образом стать сильнее.

Как можно было бы поддержать молодых людей в таком «росте»?

Мне кажется, что сейчас самое важное — быть особенно внимательным к молодому поколению, проявлять солидарность с ним. Молодым людям срочно нужно больше свободного пространства, чтобы они могли бы хотя бы как-то наверстать некоторые соответствующие возрасту впечатления, которые во время пандемии были невозможны или возможны лишь в очень ограниченной степени.

Мне кажется не менее важным, чтобы, особенно после снятия карантинных мер, психическому состоянию детей и подростков — но также и взрослых — уделялось куда больше внимания, чем раньше. По моему мнению, наше общество несет особую ответственность в плане того, чтобы даже после снятия всех ковидных мер обществу были доступны все необходимые профессиональные услуги в сфере поддержки всех тех, для кого возвращение к нормальной жизни представляет собой сложный личный вызов.