Людвиг Минелли: адепт добровольной смерти и активного долголетия

Эвтаназия (ассистированный суицид) легализована в Швейцарии с 1940-х годов. Keystone / Gaetan Bally

Если вы отправляетесь в организацию ассистированного суицида Dignitas (лат. «Достоинство») с самыми серьёзными намерениями, то вам понадобится много всего: медицинская карта, деньги, мужество. Мне как журналисту перед поездкой поставили только одно условие: не раскрывать точный адрес организации, потому что иногда отчаявшиеся люди просто являются в её офисы без записи и предупреждения.

Как видно, в Dignitas опасаются, что в Цюрих может хлынуть целый поток читателей газеты Financial Times, а также портала SWI Swissinfo, требующих отправить их «в лучший мир» здесь, сейчас и немедленно. Представители этой организации ассистированного суицида предпочитают, чтобы заинтересованные лица звонили им по телефону (что они и делают, особенно после выходных, праздников и, как мне рассказали, полнолуний).

Для многих название Dignitas — это уже давно синоним слова «эвтаназия». На днях исполняется уже 25 лет с тех пор, как эта структура начала свою деятельность в Швейцарии, единственной стране в мире, где пользоваться услугами «ассистированного суицида» разрешено даже тем, кто здесь не живет. Это обстоятельство даже уже стало явлением литературы, например в романах Мишеля Уэльбека. «Достоинство» уже помогло уйти из жизни более чем 3 700 человек. В среднем каждые две недели в последний путь при содействии Dignitas отправляется один британский подданный.

Но сама эта организация оценивает свою значимость не только и даже не столько такого рода статистикой. По сути, Dignitas — это группа активистов, добивающихся, чтобы во всём мире признали то, что её основатель, швейцарский журналист и адвокат Людвиг Минелли (Ludwig Minelli, род. 1932 г.) назвал когда-то «последним правом человека», то есть право на добровольный уход из жизни. За четверть века эти идеи обрели массу сторонников во всём мире, эвтаназия сейчас разрешена законом в 10 странах, а также в нескольких штатах США. (В России эвтаназия запрещена федеральным законом «Об основах охраны здоровья граждан РФ», в Украине она так же запрещена, там предлагается особый акцент делать на развитии паллиативной медицины, — прим. ред. рус/укр.).

Людвиг Минелли Keystone / Alessandro Della Bella

Президент Франции Эмманюэль Макрон пообещал представить соответствующий законопроект к осени 2023 года. Великобритания же в этом вопросе пока отстает, и, хотя три четверти населения страны поддерживают легализацию ассистированного ухода из жизни, власти Шотландии и острова Джерси пока тормозят принятие соответствующих нормативных актов. Сам Людвиг Минелли — фигура даже ещё более противоречивая и неоднозначная, чем его дело. Самоубийство он называет «чудесной возможностью» и говорит, что либо пассивная эвтаназия в форме помощи при самоубийстве, либо активная, когда желающему «остановить Землю и сойти» яд вводит врач, должна быть доступна каждому жителю этой самой Земли. 

Пять лет назад его пытались привлечь к уголовной ответственности за злоупотребление швейцарским либеральным законодательством, регулирующим добровольный уход из жизни. В частности, его обвинили в организации эвтаназии из корыстных побуждений. В 2018 году Людвиг Минелли был оправдан, но иностранные активисты пока держатся от него подальше, подчеркивая, что склоняются к гораздо более узкому применению положений этих законов. По иронии судьбы в свои 90 дет Л. Минелли все еще полон сил и жизнелюбия. В неприметном офисе организации Dignitas на окраине Цюриха он встречает меня лично и идет мне навстречу: яркий оранжево-синий галстук, трехдневная щетина на щеках и подбородке. Он сосредоточен и активен. 

«Я тренируюсь три раза в неделю по два часа. Я работаю весь день и даже заполночь» —говорит он, с удовольствием демонстрируя, как он всё ещё может коснуться локтем колена. И я понимаю, что передо мной живая реклама не только ранней добровольной смерти, но и активного долголетия. Журналист по своей первой специальности, профессию юриста Людвиг Минелли приобрел уже на пятом десятке лет, и что его особенно поразило, так это правовой потенциал Европейской конвенции по правам человека. В 1980-х годах в Швейцарии уже появились первые структуры, которые консультировали людей по поводу вариантов добровольного ухода из жизни.

Ничего преступного они не делали, скорее, они действовали в некоей серой зоне закона. Будучи юристом одной из таких групп, Л. Минелли захотел расставить все точки над «и» и упростить процедуру ассистированного суицида. Его предложение было сразу заблокировано на общем собрании этой группы, но уже не следующий день он представил властям учредительные документы собственной организации под названием Dignitas, отколовшейся от этой группы. «Это было на выходных, а в понедельник мы уже активно работали», вспоминает он. 

Я спрашиваю Л. Минелли, что, по его мнению, можно назвать «хорошей смертью». В ответ он приводит в пример свою бабку по отцовской линии: «Она была в своем саду, любовалась цветами, которые сама же и посадила, а потом вдруг просто свалилась замертво. Ни боли, ни страха, переход из жизни в небытие прошел очень легко и просто. А вот другая моя бабка умирала очень тяжело, и я слышал, как она попросила своего врача: „Вы не могли бы сделать что-нибудь, чтобы это случилось побыстрее?“. Врач ответил: „О нет, мадам, нам это запрещено. Но насильно продлевать вам жизнь я тоже не буду“. Так что добровольный уход жизни при содействии Dignitas — это вторая наилучшая форма смерти. Но сад с цветами, конечно, куда лучше. По крайней мере, для умирающего!» — говорит Л. Минелли. Нынешняя швейцарская модель позволяет врачам прописывать летальные препараты совершеннолетним пациентам, способным самостоятельно принимать решения, при этом врачи должны действовать не из эгоистичных побуждений. Тут Людвиг Минелли пошёл бы гораздо дальше. 

Он выступает за то, чтобы право на ассистированный суицид было гарантировано и детям в возрасте от девяти лет. У него самого две дочери: одна —  консультант по вопросам семьи и брака, вторая —  писательница — и еще четверо внуков. По его мнению, «неизлечимо больные дети способны принимать рациональная решения примерно с девяти или десяти лет». Он также разрешил бы всем желающим заказывать услуги активной эвтаназии заранее, на случай, если в будущем они станут недееспособными. Таковы, например, пациенты с болезнью Альцгеймера. Как считает Л. Минелли, они должны иметь возможность сказать: «Если я больше не смогу узнать ни жены, ни своих детей, то тогда я хочу, чтобы врач подарил мне смерть».

Сколько людей в таком мире, как наш, выберет себе эвтаназию? Процентов пять? Л. Минелли отвечает, что «куда меньше. Исследования Dignitas показывают, что ассистированный суицид выбирает менее 2% людей. В Нидерландах, где законы куда более либеральные, их доля составляет 4%. В некоторых странах легализации эвтаназии удалось добиться через суды, которые решали, что запрет на оказание помощи в добровольном уходе из жизни равносилен нарушению прав человека. В Германии сейчас на самом деле ситуация даже лучше [чем в Швейцарии], потому что там вы имеете право выбрать эвтаназию, даже действуя из чисто эгоистических устремлений!», — смеётся Л. Минелли. Надо признать, что чувство юмора у него довольно макабрическое. «Заметьте, не я это предложил», — торопливо добавляет он.

В Великобритании судьи, например, недавно постановили, что принятие решения о легализации или нелегализации эвтаназии должно быть возложено на парламент, однако пока правительство отказывается делать это. Благодаря решению тогдашнего главы Королевской прокурорской службы (Crown Prosecution Service, CPS) Кира Стармера (Keir Starmer) от 2009 года люди, сопровождающие своих больных родственников в швейцарскую Dignitas, вряд ли будут привлечены к уголовной ответственности, но в некоторых случаях всё же может быть начато полицейское расследование.

Противники реформ в этой сфере говорят, что существует риск давления на людей с целью заставить их прибегнуть к эвтаназии, и что её легализация уничтожит все стимулы для повышения качества паллиативной медпомощи. Л. Минелли категорически не согласен с этими доводами: «Это просто чушь! Многие люди решаются на эвтаназию даже после долгих лет паллиативного ухода». В штате Орегон (США), где эвтаназия доступна только тем, кому осталось жить менее шести месяцев, 89% таких пациентов своей главной проблемой назвали невыносимо низкое качество жизни и лишь 6% признались, что стоимость продолжения лечения стала для них непосильным бременем. 

Члены организации Dignitas, как правило, хорошо образованы и привыкли к независимости, однако исследование 2008 года показало, что некоторые из решившихся на эвтаназию не были неизлечимо больны, и, возможно, они просто устали от жизни. Л. Минелли это не смущает. «Я уважаю их свободу воли и уважаю их идеи, хоть они и не совпадают с моими». Особенно его «возмущают» религиозно мотивированные ограничения на ассистированный суицид, из-за которых страдания смертельно больных пациентов лишь продлеваются ненужным образом, и в итоге они уходят из жизни не «счастливыми» людьми, а издёрганными «невротиками».

Для него эвтаназия — это логическое следствие высокого уровня развития медицины, которая спасает людям жизни: «В конце жизненного пути у нас должна быть свобода выбора, как умереть, где и с кем». Граждане кантона Цюрих в целом с ним согласны. В 2011 году на референдуме 78% из них выступили против запрета на эвтаназию для иностранцев. В прошлом 2022 году 76% избирателей в кантоне Вале проголосовали за то, чтобы разрешить ассистированный суицид в клиниках и домах престарелых. Сам Л. Минелли пользуется меньшей популярностью у швейцарцев, чем эти меры, но утверждает, что его это не смущает. Предметом судебного дела 2018 года против него стал вопрос, были ли у него корыстные мотивы в организации смерти женщины, которая сказала, что намерена завещать организации Dignitas после своей смерти 100 000 швейцарских франков.

Три врача отказались помочь ей добровольно уйти из жизни, но Dignitas нашла четвёртого, который в итоге все же согласился. Это было спорно, но законно. «Я знаю, где проходит красная черта», — говорит Л. Минелли. Но так ли это на самом деле? Десять лет назад его обвинили еще и в том, что урны с прахом умерших членов Dignitas он просто загрузил в свою автомашину и потом бросил их в Цюрихское озеро как мусор. Сообщалось, что он сам признал этот факт. В этот момент в наш разговор вмешивается коллега Минелли Сильван Люли (Silvan Luley). «Во-первых, он этого не делал. Это был не он». Отказ Л. Минелли признать свою вину выглядит ещё менее убедительно. «Мы просто выполняли их пожелания». То есть он всё же выбросил урны? «Я на подобные вопросы не отвечаю», — усмехается он.

Как мысли о смерти повлияли на жизнь самого Минелли? «Смерть — это часть жизни, и я считаю, что всем необходимо понимать, что однажды они совершенно точно умрут. Нужно заранее навести порядок в своих делах». Хотел бы он дожить до 100 лет? «Если я буду в такой же форме, как сейчас, я был бы рад прожить и 100, и 110 лет. Я работаю, мне интересно, что происходит в мире. Я просматриваю каждое входящее и исходящее письмо. Мне по-прежнему смешно, что парламенты принимают законы [о праве на эвтаназию только для тех, чья ожидаемая продолжительность жизни составляет] всего шесть месяцев. Это такая глупость! Ведь Марк Твен был прав: „Пророчествовать очень трудно, особенно если дело касается будущего“».

Я спрашиваю, случались ли в его жизни моменты, когда ему самому хотелось умереть. «Нет. Никогда», — отвечает Минелли. Но он хотел бы уйти, как его бабушка, рухнув замертво в саду. Успел ли он поговорить по душам со всеми, с кем хотел? «Я готов к смерти и знаю, что могу умереть в любой день». Но, когда я продолжаю настойчивые расспросы, он начинает отвечать сугубо прагматично и рассказывает, что прошлой ночью после полуночи в очередной раз проверил все свои банковские выписки и обновил личные данные. На следующий день его младшая дочь должна будет весь день разбираться с его компьютером и бухгалтерией. А вот организация, где по совместительству работает более 30 сотрудников, точно переживёт своего основателя. Членами Dignitas состоят 12 000 человек, они вносят разовый членский вступительный взнос около 220 швейцарских франков и оплачивают годовую подписку на услуги организации стоимостью не менее 80 швейцарских франков, хотя большинство из них, вероятно, никогда ими не воспользуются. 

В общении Людвиг Минелли — человек жизнерадостный, но отнюдь не сентиментальный. «Если бы я мог заново прожить свою жизнь…» — начинает он. И я, затаив дыхание, начинаю ждать, что вот сейчас он, наконец, покажет хоть какие-то чувства. Но не тут-то было! «Я бы попробовал пораньше купить тот дом, что снимал много лет», — продолжает он свою мысль. Через два часа его слуховые аппараты начинают давать сбои; да и вообще ему легче говорить по-немецки. «Я убеждён, что во всех странах Европы и даже за её пределами большинство людей готовы к ассистированному суициду и хотят иметь такую возможность. Вчера я узнал, например, что [Верховный] суд Индии постановил, что у граждан страны есть право на смерть!». Я покидаю Цюрих, убедившись в том, что реформаторская деятельность не всегда является источником популярности. Людвиг Минелли знает, что в мире, где «все сложно», очень важно найти что-то, что «однозначно», и держаться потом за это дело до конца жизни.

Авторские права The Financial Times Limited 2023