Террорист, отсидел, свободен?

Подозреваемый организатор планировавшегося в Швейцарии терракта (впереди слева) предстал перед Федеральным уголовным судом в Беллинцоне и был приговорен к 4 годам и 8 месяцам тюрьмы. Keystone

Первый из трёх осужденных сторонников так называемого «Исламского государства», в свое время приговоренных в Швейцарии к тюремному заключению, должен был бы уже на днях, отсидев свой срок, выйти на свободу. Однако Федеральное ведомство полиции Швейцарии (Fedpol) рекомендовало не опускать его из тюрьмы — слишком опасно! Что же делать? Разведка, депутаты, эксперты, прокуратура — у всех есть по данному вопросу свое мнение. Но устраивающего всех общего решения на горизонте пока не видно.

Еще в марте текущего 2016 года федеральный прокурор Швейцарии Михаэль Лаубер (Michael Lauber) заявил о том, что соответствующие федеральные ведомства страны стоят сейчас перед почти неразрешимой дилеммой, связанной с необходимостью однажды, после истечения назначенных сроков лишения свободы, отпустить-таки осужденных террористов на волю. Казалось бы, чего тут неясного? Любой человек, отсидев положенный срок, имеет право выйти на свободу? Или нет? Наверное, все дело в том, что это за человек, ведь в данном случае речь идет не просто о преступнике, а о стороннике так называемого «Исламского государства».

«С одной стороны нельзя допустить, чтобы террористы, имеющие за плечами тюремный срок, оставались в стране: их следует высылать. С другой стороны, мы не можем ставить под вопрос гуманитарные традиции Швейцарии, ведь сейчас в Ираке по сути идет война. Обдумать этот вопрос и дать на него ответ мы должны уже сейчас, еще до того, как все эти люди покинут места лишения свободы», — пояснил на днях М. Лаубер в интервью швейцарскому немецкоязычному радио SRF. Напомним, речь идет о случае, когда впервые в Швейцарии были осуждены лица (четверо иракцев), которых обвиняли в причастности к «Исламскому государству», а также в заговоре с целью планирования и совершения теракта.

Трое из них были осуждены, четвертый был освобожден за недоказанностью вины. Самый длинный тюремный срок, назначенный судом, составлял 4 года и 8 месяцев. Один из террористов уже отбыл две трети срока, подал ходатайство на УДО и получил положительное заключение соответствующей комиссии. По идее, он должен был уже покинуть свою камеру. Однако по данным швейцарского национального общественного телевидения SRF, Федеральное ведомство полиции Швейцарии (fedpol) считает этого человека слишком опасным и начало в отношении него процесс депортации, а это позволяет сразу же перевести его из обычного заключения в специальную пересыльную тюрьму для лиц, предназначенных к экстрадиции. И поэтому никто пока на свободу не выйдет.

Максимальный срок, который человек может повести в Швейцарии под стражей до депортации, составляет по закону шесть месяцев. При этом высылка гражданина Ирака на родину по другому швейцарскому закону практически невозможна из-за нестабильной военно-политической ситуации у него дома. Аналогичная проблема возникает и с его подельниками: все они должны выйти на свободу в следующем 2017 году. И что тогда делать с ними?

Ален Мерму (Alain MermoudВнешняя ссылка), прикомандированный к руководству швейцарскими вооруженными силами сотрудник швейцарской разведки NDB, обрисовал нам три возможных сценария развития событий: отбывшие наказание сторонники ИГИЛ могут быть все-таки высланы в Ирак; можно будет оставить их за решеткой, но для этого нужно будет еще собрать дополнительные доказательства их вины; или же власти выпустят их на свободу и дадут возможность жить в Швейцарии, оставаясь под плотным наблюдением полиции и спецслужб.

«Кто вообще захочет получить обратно террористов? Никто! И власти Ирака тоже этого не захотят. Поэтому вероятность того, что они будут высланы, крайне мала», — говорит он, напоминая, что у Швейцарии нет с Ираком договора о реадмиссии. Наконец, Ирак не может быть отнесен к категории «безопасных стран», а швейцарское законодательство запрещает высылку кого бы то ни было в такие государства. С другой стороны, законные основания, которые позволили бы продлить им тюремное наказание, сейчас отсутствуют. Поэтому наиболее вероятен третий вариант: их всех отпустят, и они будут жить под наблюдением.

«В конце концов, они искупили свою вину перед обществом, а в этом и заключается идея правовой государственности. С другой стороны, мы, конечно же, не должны будем упускать их из вида и предоставлять самим себе», — подчеркивает Ален Мерму. Легко сказать, но вот как можно было бы реализовать все это на практике? В Швейцарии служба разведки имеет право осуществлять электронное наблюдение за теми или иными лицами только если есть основания подозревать, что они представляют собой реальную угрозу для национальной безопасности.

«То, что эти люди, отбыв наказание, с юридической точки зрения теперь не имеют больше никаких провинностей в отношении нашего общества и государства, вовсе не означает, что они перестали представлять собой опасность для них», — говорит Изабель Грабер (Isabelle Graber), глава департамента по связям с общественностью Швейцарской службы разведки (NDBВнешняя ссылка). В разговоре с порталом swissinfo.ch она подчеркнула, что у разведки есть право осуществлять наблюдение за лицами даже после отбытия ими своих сроков лишения свободы, но все, конечно же, зависит от конкретного дела и от конкретного данного лица.

Больше компетенций спецслужбам?

Итак, мы имеем дело с основной проблемой, с которой сталкивается современное демократическое правовое государство: в борьбе с террором оно связано правовыми нормами, тогда как террористы не связаны вообще ничем. Что делать в такой ситуации? Некоторые европейские страны, с целью осуществления постоянного наблюдения за лицами, отбывшими наказание, но остающимися потенциально опасными с точки зрения терроризма, используют специальные электронные ножные браслеты. В Швейцарии использование таких устройств запрещено.

Турки в Швейцарии: напряжение растет https://t.co/RyQZlkJ0w9Внешняя ссылка

— swissinfo.ch (@swissinfo_ru) 21. Juli 2016Внешняя ссылка

Поэтому, по словам Алена Мерму, Швейцарии необходимо срочно принять закон, который дал бы разведке больше полномочий в области оперативного наблюдения за подозреваемыми в терроризме. В 2015 году парламент уже принял закон, которые позволяет NDB прослушивать, в частности, личные телефонные разговоры и другие форматы персональной электронной коммуникации. Швейцарцам предстоит высказаться по этому закону в сентябре 2016 года на общенациональном референдуме.

А пока властям, по словам А. Мерму, приходится «проявлять смекалку и сообразительность. Предлагается даже оплачивать услуги информаторов из числа граждан. Любопытная старушка у окна, наблюдающая из-за занавески за своими соседями — это, конечно, стереотип, но на данный момент может быть и в самом деле лучшая возможность, которая у нас есть, пусть даже официально власти не желают прибегать к таким методам». Лично он предпочел бы, чтобы эти люди покинули Швейцарию по собственной инициативе, следуя личным мотивам. Впрочем, он не указывает, в чем такой «мотив» мог бы заключаться.

Приговоры по делам о терроризме — европейская дилемма

В странах-членах ЕС среднестатистический срок пребывания в тюрьме за террористическую деятельность составил в 2014 году, по данным Европола, всего 6 лет. В 2013 году он составлял 10 лет. «Несмотря более активную работу разведки и контрразведки, а также несмотря на куда более строгие, чем раньше, законы по борьбе с экстремизмом, в Европе террористы часто получают тюремные сроки даже меньше 10-ти лет, тогда как в США за схожие преступления они бы оправились за решетку по меньшей мере лет на двадцать».

На это указывает, например, один из  известных американских журналистов-расследователей Себастьян Ротелла (Sebastian Rotella) в статье, опубликованной на информационном сайте «ProPublicaВнешняя ссылка». С его точки зрения европейские тюрьмы фактически работают «для проформы в формате «как зашел, так сразу и вышел», а такая практика исполнения приговоров, вынесенных в рамках антитеррористических дел, только усугубляет и без того сложную ситуацию в этой сфере.

В свое время швейцарский федеральный прокурор М. Лаубер запрашивал для арестованного главаря террористов из швейцарской ячейки «Исламского Государства» наказание в виде лишения свободы в 7,5 лет с отбыванием срока в тюрьме строгого режима. В итоге же террорист получил только 4 года и 8 месяцев, что гораздо меньше средних сроков, назначаемых обычно в Европе в рамках схожих дел.

«Более длительные тюремные сроки имеют в данном случае смысл, так как они посылают четкий сигнал о том, что власти не намерены терпеть правонарушений, связанных с терроризмом», — говорит Кристина Шори Лианг (Christina Schori LiangВнешняя ссылка), научная сотрудница женевского «Центра изучения проблем безопасности» («Geneva Centre for Security PolicyВнешняя ссылка»). При этом она, правда, ссылается на данные, полученные в ходе проведенных центром научных исследований, в соответствии с которыми пребывание в тюрьме вовсе не означает гарантии исправления.

Степень остроты дебатов по вопросу о целесообразности упекать террористов в тюрьму если и не навсегда, то очень надолго, значительно усилилась после терактов в Брюсселе и Париже. События в Мюнхене наверняка еще сильней подогреют эту дискуссию. Впрочем, основной вопрос здесь остается, как и прежде, тем же самым: что необходимо предпринять, чтобы европейские тюрьмы не становились по факту центрами агитации и рекрутирования будущих исламистских террористов?

Как говорит Кристина Шори Лианг, организаторы парижских терактов примкнули к радикальному исламу именно в тюрьме. И не случайно, что недавно в интернете от имени «Исламского Государства» было распространено заявление, в котором говорилось о том, что именно тюрьма дает возможность эффективно распространять идеи радикального исламизма.

Не стать драконом!

Есть здесь и дополнительные факторы, которые еще больше усложняют положение государственных органов власти, ответственных за противодействие терроризму. Во-первых, по словам К. Шори Лианг, все страны используют дипломатическое прикрытие для организации деятельности спецслужб, в том числе и на антитеррористическом направлении. В условиях же нынешнего кризиса такой формат нередко ведет к контрпродуктивному столкновению правовых норм, рамок и сфер компетенций.

Во-вторых, террористы активно используют возможности социальных сетей и иных форматов электронной коммуникации. Мюнхенский убийца, например, пусть он и не относится, вроде бы, в исламистскому подполью, тем не менее, что показательно, использовал для подготовки своего преступления социальные сети. «В настоящее время швейцарские власти ведут плотный мониторинг социальных СМИ, что позволило на данный момент выявить порядка четырех сотен потенциальных террористов», — говорит К. Шори Лианг. «Это число будет только расти, и властям будет очень непросто поспевать за преступниками, в том числе и в плане наличия у них соответствующей нормативно-правовой базы противодействия возможным террористическим угрозам».

Наконец, в-третьих, конкретно в Швейцарии существует особая проблема, связанная с федерализмом. В Конфедерации все основные решения принимаются кантонами, субъектами федерации. У каждого кантона есть свои автономные органы обеспечения безопасности, и смогут ли они наладить эффективное сотрудничество в случае возникновения террористической угрозы общенационального масштаба — это большой вопрос! Что же касается вопроса будущей судьбы отсидевших террористов, то в итоге, как говорит А. Мерму, швейцарцы все-таки сумеют найти истинно гельветическое, компромиссное решение. «Никакого экстрима не будет, а будет немного слежки, немного других оперативных мер, но всё останется в рамках, потому что превращаться в ходе борьбы с драконом в такого же дракона Швейцария конечно же не намерена», — подчеркивает он.

Как, по Вашему мнению, следует поступать с террористами, осидевшими свой срок и вышедшими на свободу? 

Перевод на русский и адаптация: Людмила Клот, Игорь Петров.