Как потомок древнего швейцарского рода оказался в Казахстане?

Замок на воде, главная достопримечательность общины Боттминген (Bottmingen), кантон Базель-сельский, откуда родом семейство Юндтов. Wladyslaw Sojka

В июне 1804 года в поисках лучшей доли житель Боттмингена (Bottmingen) Маттиас Юндт, прихватив с собой жену и четверых несовершеннолетних детей, отправился в Тимишоару — небольшой городок на западе современной Румынии. Незадолго до отъезда 54-летний сапожник попросил у местных властей в лице Базельского совета сохранить ему права гражданства. Прошение с пометкой «необычайная милость» было удовлетворено. О чем думал тогда простой ремесленник, неизвестно. Но ясно одно: этим мудрым поступком он оказал бесценную услугу своим потомкам, разбросанным по всему свету, которые 200 лет спустя смогли быстро и благополучно вернуться на историческую родину.

Конжар, бывшее село Константиновка. Этот населенный пункт находится на востоке Казахстана, в 1100 километрах от столицы республики — города Нур-Султан (до недавнего времени Астана, — прим. ред.). Добраться до него непросто, особенно зимой, поскольку узкую асфальтированную дорогу, опоясывающую горную цепь Джунгарского Алатау, часто заметает снегом. В итоге Конжар на некоторое время остается отрезанным от мира. В такие дни из благ цивилизации здесь имеются только электричество и мобильная связь, которая, к слову, работает ужасно. 

Интернета здесь никогда не было и будет ли — неизвестно. Из-за труднодоступного местоположения даже фуры с жизненно важным грузом — углем — не всегда могут добраться до села, не говоря уже о спецтехнике телекоммуникационных компаний. В таких условиях живут 1 200 человек. И один из них заслуживает особого внимания. Как уверяют местные, его фамилия хорошо знакома не только конжарцам, но и жителям близлежащих поселков в радиусе 100 километров. Речь идет о Владимире Юндте — прямом потомке сапожника Маттиаса Юндта в седьмом поколении.

«О своих швейцарских предках я узнал от брата, который изучал происхождение нашей фамилии, — с трепетом вспоминает Владимир Львович, то и дело заглядывая в выписку из семейного реестра. — Поиски привели меня в Базель, где я нашел архив, подробно описывающий родословную нашей семьи. Оказывается, фамилия Юндт произошла от слова ‘Юнта’ — сокращенной версии женского имени Юндита. Достоверно известно, что первый носитель фамилии — Ганс Юндт — жил в 1529 году в Обервиле.

С большой долей вероятности можно предположить, что именно он является основателем рода базельских Юндтов. В 17-м веке они покинули Швейцарию и эмигрировали в Россию, США и Австралию. Ну а я, как видите, оказался в Казахстане».

Швейцарские колонисты на берегу Днестра

Перед тем как приехать в Казахстан, предки Владимира Львовича прошли длинный и тяжелый путь. В 1807 году семья Маттиаса Юндта дошла до «долины счастья». Именно так переводится с немецкого языка название колонии вюртембергских лютеран на Днестре — Глюксталь. Сюда со всех уголков Европы в начале 19 века съезжались немецкоязычные виноградари, переезд которых курировал небезызвестный швейцарец Фредерик Сезар де Лагарп — наставник Александра I. По указу русского царя иммигрантам предоставляли 66 гектаров земли на семью в безвозмездное пользование. Кроме того, они освобождались от воинской повинности и гражданской службы, а также могли свободно исповедовать свою религию.

Владимир Львович Юндт. swissinfo.ch

Сложнее всего колонистам давалось осваивание земель на северо-западном побережье Черного моря, где преимущественно распространены песчаные почвы. Не все сорта вьющегося кустарникового растения приживались на этой земле. Однако со временем трудолюбивым швейцарцам все-таки удалось построить образцовую колонию под названием Шабо. Она располагалась вблизи устья Днестра, южнее города Аккерман (современное название — Белгород-Днестровский) и занимала четыре тысячи гектаров. 

Здесь жил и трудился дед Владимира Львовича — Теодор Юндт. В том числе благодаря его усилиям некогда полупустынные земли Причерноморья превратились в полноценные виноградные сады с объемом производства в четыре миллиона литров вина в год. Закат Шабо начался в 1917-м году с приходом большевиков. Тогда швейцарцы пережили все ужасы красного террора — убийства, репрессии и голод. Во время этих событий некоторым потомкам Маттиаса Юндта посчастливилось бежать, но многие из них пропали без вести.

«Во время революции моего деда Теодора раскулачили и убили. А его детей как отпрысков кулаков стали преследовать. К счастью, моему отцу — Лео — удалось сбежать в Кодорское ущелье. Там он прожил достаточно долго: женился, выучил грузинский язык и стал уважаемым человеком. Когда началась Великая Отечественная война, его депортировали вместе с чеченцами в Казахстан. Здесь отец снова ушел в горы. На этот раз — в Джунгарский Алатау. В горах у него родились 12 детей. В том числе и я», — рассказывает Владимир Юндт.

Так закалялся характер

До 1945 года Лео Теодорович подрабатывал бондарем, ремесленником, выделывающим бочки и другие ёмкости из дерева. После окончания войны сменил профессию и стал пчеловодом. В бортничестве он прослыл новатором. В то время, когда пасечники впаивали вощину в рамки сот вручную, Лео Теодорович для этого уже использовал самодельную турбину. Она устанавливалась на горный ручей и вырабатывала электричество.

Документ 19 века — генеалогическое древо швейцарского рода Юндтов. swissinfo.ch

«Поскольку родной язык моего отца — немецкий, в паспорте его записали немцем. Такая досадная ошибка серьезно сказалась на нашем детстве: в школе сверстники над нами часто издевались и обзывали фашистами. Хотя какое отношение мы имеем к Германии, да еще и в период правления Адольфа Гитлера?! С одной стороны, это нас, конечно, расстраивало, но с другой — закаляло характер», — говорит Владимир Юндт.

Вплоть до самой смерти в 1990-м году Лео Теодорович занимался разведением и селекцией пчел. Все свои навыки он передал детям. Это тот самый случай, когда отцовская любовь к определенному ремеслу перешла «по наследству» к сыновьям.

Пчеловод, сын пчеловода

Владимиру Юндту недавно исполнилось 74 года, 60 из них он практически безвыездно провел в казахстанских горах. Спуститься на равнину пришлось лишь однажды, и то вынужденно — по свадебным делам. Но при первой же возможности он вернулся домой. Что тут сказать — генетика: у швейцарцев горы в крови. Впрочем, высокогорье и альпийские луга — не единственная причина, почему Владимир Львович «прикипел» к здешним местам. Эти края издавна славятся качеством производимого меда, который конжарские дупляночники отправляли на царский стол в Санкт-Петербург. Поэтому заниматься пчеловодством здесь сам Бог велел, ну и отец научил.

«Я организовал племенное хозяйство и закупил 80 пчелосемей породы ‘карпатка’. По сравнению со ‘среднерусской’ этот вид незлобивый и приносит хороший доход. ‘Карпатка’ дает мне в 10 раз больше меда, чем другие породы. А это 50 килограммов с улья за сезон! Хотя заниматься таким ремеслом здесь сложно: закон о пчеловодстве есть, а его реализация четко не прописана», — с досадой делится своими переживаниями казахстанский швейцарец.

Недавно наш герой получил для своего хозяйства «племенной» статус. Но при этом он никак не может добиться от местных властей так называемой «буферной зоны», которая будет защищать «карпаток» от вторжения других видов пчел. Последние 20 лет жизни пасечник судится за эту территорию. «У меня сейчас 52 гектара земли, которые я по тендеру получил еще в 90-х годах. Здесь я хочу создать пчелопитомник. 

Однако мне не дают развернуться. Поэтому я буду и дальше воевать с властями, биться до конца. Хотя мне уже угрожали и даже хоронили, когда со мной случился инфаркт, но я еще живой. Все это мелочи жизни!», — подытожил Владимир Юндт и рассмеялся, пытаясь скрыть грусть в уставших глазах. От двух браков у Владимира Львовича появилось восемь детей с учетом усыновленных. 

Пятеро из них благодаря документу начала 19-го века, подтверждающему сохранение гражданских прав за базельскими Юндами, эмигрировали в Швейцарию, где обрели новый дом, получили престижное образование и нашли высокооплачиваемую работу. Если бы Маттиас Юндт каким-то мистическим образом узнал, что потомки его древнего швейцарского рода благополучно вернулись на историческую родину, без сомнения, он был бы счастлив.