Каковы выводы из трагедии сирийского города Хан-Шейхун?

Сирийские дети, спасатели и добровольцы гражданской обороны проводят демонстрацию протеста в связи с последствиями применения химоружия в Хан-Шейхуне в апреле 2017 года. EPA/MOHAMMED BADRA

Кто виноват в гибели мирных жителей в сирийском городе Хан-Шейхун? В Женеве назвали ответственных. Но что делать дальше?

Объединенный следственный механизм (JIM) Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) и ООН назвал тех, кто несет ответственность за инцидент в сирийском городе Хан-Шейхун (провинция Идлиб). Напомним, что речь идет о массовом поражении населения 4-го апреля 2017 года в результате бомбометания с использованием боеприпасов, оснащенных химическими отравляющими веществами, в результате чего погибли не менее 89 человек и серьезно пострадали не менее 557 гражданских лиц. Данный инцидент стал поводом для ракетного удара ВМС США по авиабазе Эш-Шайрат 7-го апреля.

Россия утверждала, что поражение ядовитыми веществами является результатом не прицельной бомбардировки мирных жителей, а последствиями удара правительственных войск Сирии по военной химической фабрике. Госсекретарь США Рекс Тиллерсон в эфире американского телеканала CBS указал, что «ответственность за поражение населения лежит на России, поскольку именно она в своё время взяла на себя ответственность за процесс уничтожения запасов химоружия в Сирии и гарантировала полное запрещение его производства».

​​​​​​​Имоджен Фолкс (Imogen Foulkes). swissinfo.ch

И вот 26 октября эксперты Объединенного следственного механизма (JIM) назвали тех, кто несет ответственность за инцидент. Как сообщили следователи, использованным химическим элементом было отравляющее вещество нервнопаралитического действия зарин. При этом они выразили уверенность, что за атаку «ответственна Сирийская Арабская Республика».

Окончательный вывод расследования особенно никого не удивил. И если сейчас обстоятельства атаки и кажутся ясными, то внятного ответа на вопрос, что с этим знанием теперь делать, пока ни у кого нет. Химическое оружие в принципе запрещено международным законодательством, его использование — это военное преступление. Однако по итогам разбирательства с обстоятельствами гибели людей в Хан-Шейхуне пока никто не был ни обвинен, ни осужден, и не похоже, что ситуация качественно изменится в ближайшем будущем.

Международная безнаказанность?

Сирия — это, конечно, только один пример. Тревожные сообщения в связи «с военными преступлениями или преступлениями против человечности», творящимися по всему миру, поступают в ООН, в том числе и в ее Европейское отделение в Женеве, едва ли ни каждую неделю. Так, в одном только сентябре 2017 года был, например, опубликован и представлен в Совет по правам человека доклад Комиссии ООН по Бурунди. Из документа следует, что военные из Руанды тренировали мятежников с целью смещения Пьера Нкурунзиза с поста президента этой страны.

Далее, началось расследование в связи с возможными военными преступлениями в Йемене. Верховный комиссар Организации Объединенных Наций по правам человека Зейд Раад аль Хусейн назвал военную операцию правительства Мьянмы против мусульман-рохинджа «классическим примером этнической чистки», а не далее, как на прошлой неделе, в день публикации доклада ООН о зариновой атаке в Сирии, он выразил свою глубокую озабоченность положением гражданского населения в Гуте, осажденном пригороде Дамаска.

Высокопоставленный чиновник ООН напомнил воюющим сторонам, что «используемое в качестве метода ведения войны преднамеренное лишение гражданского населения доступа к питанию является очевидным нарушением международного гуманитарного права и может считаться преступлением против человечности и/или военным преступлением». А что же другие военные преступления? Они так и останутся безнаказанными? Филип Грант (Philip Grant), директор расположенной в Женеве неправительственной организации «Международное судебное расследование» («Trial InternationalВнешняя ссылка») указывает на необходимость «провести научный анализ этой темы».

«Я не думаю, что в мире отсутствует понимание проблемы последовательного преследования виновных в военных преступлениях. Сейчас все больше государств начинают заниматься этим вопросом всерьез», — говорит он. Неправительственная организация «Международное судебное расследование» (ее английское название является аббревиатурой от «Track Impunity Always» / «Постоянно преследовать безнаказанность») — это только одна из множества такого рода структур, занимающихся сбором доказательств о причастности тех или иных подозреваемых лиц к совершенным ими военным преступлениям. Цель — используя уже имеющуюся международно-правовую базу, добиваться привлечения указанных лиц к суду.

Трибуналы и универсальная юрисдикция

Один из действенных и уже доказавших свою эффективность международных инструментов правосудия являются так называемые «международные трибуналы», такие, например, как трибуналы для бывшей Югославии или Руанды. Все более активно на международной арене применяется и концепция «универсальной юрисдикции», особенность которой состоит в отсутствии какой-либо её связи с государством, обычно осуществляющим юрисдикцию.

В силу этой своей специфики она связана лишь с ограниченным кругом преступлений, которые, с другой стороны, в силу своей значимости могут быть преследуемы и наказуемы любым государством. Большинство преступлений, на которые распространяется универсальная юрисдикция, посягают на мировой публичный порядок, вызывая нарушение императивных норм (jus cogens) международного права, в их числе: геноцид, преступления против человечности, военные преступления, пытки, а также акты международного терроризма.

Универсальная юрисдикция как возможная юридическая база для уголовного преследования лиц, совершивших тяжкие международные преступления, предусмотрена как в международных договорных инструментах (в частности, Женевские конвенции 1949 г.), так и в национальном законодательстве, например, в германском Кодексе преступлений против международного права («Völkerstrafgesetzbuch») от 26 июня 2002 г.

Сложные случаи

Как раз сейчас в Швейцарии НКО «Международное судебное расследование» разбирается со случаем, вполне подпадающим под определение «универсальной юрисдикции» и весьма наглядно показывающим, сколь трудоемким может быть процесс юридического преследования предполагаемых военных преступников. Речь идет о событиях, известных как «Резня в Хаме» и имевших место в феврале 1982 года, когда сирийские правительственные войска подвергли бомбардировке, а затем взяли штурмом город Хама с целью подавить исламистское восстание под руководством организации «Братья-мусульмане».

По разным оценкам, в результате были убиты от 2 до 40 тыс. человек из числа мирного населения. Командовал резней генерал Рифат аль Ассад (Rifaat al Assad), дядя сегодняшнего сирийского лидера Башара Ассада. Сейчас генерал Рифат живет во Франции, в прошлом он регулярно посещал и Швейцарию. На данный момент «Международное судебное расследование» собрало неопровержимые свидетельства и доказательства событий в Хаме от очевидцев и жертв и передало их в Федеральную прокуратуру Швейцарии. В 2013 она начала официальное следствие по собранным фактам.

Прошло уже почти пять лет, но пока, по мнению «Trial International», серьезного прогресса в ходе следствия достигнуто так и не было. В октябре 2017 года НКО публично выразила свое разочарование по этому поводу. Швейцарские прокурорские чиновники говорят, что в данном случае они имеют дело с особенно сложным разбирательством, и что следствие неизбежно займет много времени. Филип Грант не согласен с такими оценками и подчеркивает, что «вялое швейцарское следствие посылает нынешним воюющим сторонам в Сирии неверный сигнал, в то время как все они должны ясно понимать: принцип неотвратимости правосудия действует и для них тоже».

Публичный и справедливый процесс

Впрочем, не все так безнадежно. Еще одна швейцарская НКО «Civitas Maxima» занимается выслеживанием подозреваемых военных преступников, бежавших из своих стран за границу. Недавно она выяснила местонахождение печально известного Мохаммеда Джаббата (Mohammed Jabbateh) из Либерии, известного также как «Джабба из джунглей» («Jungle JabbahВнешняя ссылка»). 

Оказывается, он долгое время находился в США, где ему предоставили политическое убежище. НКО «Civitas MaximaВнешняя ссылка» предприняла попытку доказать американским иммиграционным властям, что М. Джаббат солгал им о том, что касалось его участия в гражданской войне в Либерии. В подтверждение своей позиции она организовала приезд в США двух десятков свидетелей приехали из Либерии, которые предоставили ужасающие доказательства участия М. Джаббата в убийствах, изнасилованиях и каннибализме. 

18 октября 2017 года суд города Филадельфия признал его виновным в мошенничестве и лжесвидетельстве. В США его обвиняют не в военных преступлениях, а всего лишь в незаконном получении убежища на том основании, что он, якобы, был среди преследуемых, а не преследователей. Тем не менее, М. Джаббат был осужден и ему грозит наказание в виде лишения свободы сроком до 30 лет. 

В своем заявлении «Civitas Maxima» приветствовала этот случай как исключительно важный, поскольку «впервые жертвы гражданской войны в Либерии получили возможность свидетельствовать о пережитых ими зверствах на публичном и справедливом процессе». 

Принцип неотвратимости наказания

Конечно, дело Рифата аль Ассада качественно отличается от преступлений «Джаббы из джунглей», однако оба они показывают, что для совершения жестоких актов насилия требуются минуты, тогда как для их судебного расследования — десятилетия. «В конце концов большинству подозреваемых удается уйти от правосудия», — признает Рид Броуди (Reed Brody) из «Human Rights WatchВнешняя ссылка», неправительственной организации, осуществляющей мониторинг, расследование и документирование нарушений прав человека более чем в 70 странах мира со штаб-квартирой в США.

Недавно Р. Броуди участвовал в эпохальном процессе над бывшим президентом Чада Хиссеном Хабре. Как он отметил, это был процесс, «инициированный жертвами» («victim-led trial») режима Хабре, твердо намеренными добиться правосудия. После многих лет безуспешных попыток и отказов в Бельгии и Чаде, Х. Хабре в прошлом 2016 году был, наконец, привлечен к ответу в специальном суде Сенегала. Он обвинялся в преступлениях против человечности и был приговорен к пожизненному заключению. Тем самым было создан очень важный прецедент: впервые глава одного государства был осужден судом другого. 

Р. Броуди обращается к этому случаю, а также к другим делам из практики НКО «Trial International» и «Civitas Maxima», как к положительному опыту, который свидетельствует о том, что даже если большинству подозреваемых в военных преступлениях и удается уйти от ответственности, все равно, ситуация в глобальном масштабе начинает меняться, а отношение мирового сообщества к военным преступлениям становится все более жестким и непримиримым. «Это сигнал, что мир не намерен отказываться от разбирательств», — подчеркивает он, будучи убежденным, что эта с виду скучная бумажная работа в Женеве действительно способна давать положительные результаты, и что принцип неотвратимости наказания является уже не просто декларацией, но мотивом к совершенно конкретным действиям.

Если у вас возникли вопросы к автору статьи, то вы можете напрямую обратиться к нему в сети Твиттер @imogenfoulkes.

Перевод с английского и адаптация: Татьяна Смородина