Права человека и гражданина в Швейцарии: что имеем, не храним?

Две заняты, только одна пустая: кабины для голосования на референдуме, избирательный участок в городе Лугано, кантон Тичино — понятный вопрос (реконструкция автомобильного Сен-Готардского туннеля, 2016 год) привел к высокой явке. © Keystone / Ti-press / Benedetto Galli

Женщины, малоимущие и социально уязвимые слои общества, молодежь: они до сих пор в Швейцарии не только слабо представлены в политических структурах и институтах, но еще и реже, чем средний гражданин страны, принимают участие в голосованиях на референдумах и выборах. Соответственно в результате такой «самоцензуры» интересы этих общественных групп остаются неучтёнными. Политолог Сандро Люшер объясняет, почему так происходит.

Народные права прямой демократии не были подарены Швейцарии просто так, но стали результатом долгих процессов, жесткой борьбы, восстаний и мятежей, кульминацией которых была краткая, но все-таки гражданская война, имевшая место в 1847 году (здесь и здесь о ней подробнее).

Об этом материале

Данный материал представляет собой краткое резюме дипломной работы автора на соискание квалификационной степени «магистра», защита которой проходила летом 2019 года в Университете Цюриха на базе Института политологии (Institut für PolitikwissenschaftВнешняя ссылка). Научные руководители — проф. Даниэль Кюблер (Daniel KüblerВнешняя ссылка) и проф. др. Томас Милич (Dr. Thomas MilicВнешняя ссылка). Полный текст работы на немецком языке доступен по ссылкеВнешняя ссылка.

О методологии

Расчет степени сложности / комплексности того или иного вопроса, вынесенного на референдум, производился с  использованием двух индикаторов:

— во-первых, индивидуальное восприятие данной темы по степени её субъективной сложности;

— во-вторых, соотношение недействительных / пустых бюллетеней к общему числу поданных голосов в рамках данного голосования. Этот показатель считается опосредованным / непрямым показателем степени сложности данного вопроса для восприятия рядовым среднестатистическим гражданином.

Сегодня ни одна страна мира не предлагает своим гражданам сколько-нибудь похожего по своей полноте набора гражданских прав и свобод — настолько, что ей самой стыдно от такого успеха и за рубежом, например, в России и Казахстане, швейцарские дипломаты даже боятся опрашивать аудиторию о прямой демократии — а ну как этот опрос воспримут как критику режима?

Своего рода кульминацией и триумфальным шествием прямой демократии стало в Швейцарии голосование на референдуме в 2016 году. Тогда народу было предложено оценить целесообразность и нужность реконструкции Сен-Готардского автомобильного тоннеля. Вопрос был ясен, и явка составила 63,5% (явку на референдуме по присоединению к еврозоне в 78,7% автор не учитывает, видимо, потому, что накал дискуссий был тогда уникально аномальным, — прим. ред.).

Низшим пунктом развития прямой демократии в современной Швейцарии, если ориентироваться на такой показатель, как явка, стал референдум в 2018 году по т.н. «Инициативе о «Живых деньгах». Чтобы разобраться в том, о чем, собственно, шла тогда речь, избирателю было бы желательно иметь два высших образования: одно экономическое, другое математическое. Отсюда и явка провалилась до 34,6%.

В среднем в Швейцарии не считает нужным ходить голосовать примерно половина от 5,5 млн человек, проживающих в стране с правом голоса. В чем причина? Наша рабочая гипотеза состоит в следующем: чем сложнее вопрос, чем труднее избирателю разобраться в предлагаемой материи, тем меньше у него склонность идти к урне. Так ли это и насколько обосновано такое утверждение? Разберёмся повнимательнее.

Голосуют — все? В теории — да!

В Швейцарии царит демократия любителей, неспециалистов: деревенский пекарь имеет право решать, как должен выглядеть налоговый режим для домицилированных компаний, а какой-нибудь айтишник решает, имеют ли право крестьяне сохранять своим коровам рога. Ну что это такое, в самом деле, скажет иной читатель? Смешно же! Нет чтобы избрать солидного человека, дать ему квартиру, машину, потом еще одну квартиру и предоставить ему право всё решать за нас.

Но вот как раз этого-то в Швейцарии и не хотят допускать. Здесь верят не специалисту в далекой столице, а в коллективные мудрость и разум народа, «суверена», единственного источника власти в стране. Нет слов, взгляд довольно романтический, но в чем-то все-таки верный, тем более, что реальный и истинный федерализм с его презумпцией региональных компетенций обеспечивает небывалую близость народа и государственной машины: народ не сидит не обочине и не глотает пыль, но находится прямо за рулем этой самой государственной машины.

Однако то, что прекрасно работало полвека назад сейчас, по мнению многих экспертов, наталкивается на границы возможного. Коровьи рога еще могут сойти как шутка и курьёз, но как быть, например, с таким вопросом, как преимплантационная диагностика? Вопрос сложный (избирателю желательно иметь докторскую степень по биологии), от которого зависят судьбы живых людей. Стоит ли такие темы вообще выносить на референдум? Или, может, отдать их на откуп ученым?

PLACEHOLDER

Но литература и кино полны образами безумных докторов, клонирующих монстров. Так может, прямая демократия тут все-таки дает самый лучший формат решения такого рода вопросов? Одновременно сложность темы порой в буквальном смысле отпугивает людей от похода к урне — а от этого страдает качество демократии, потому что она все-таки предполагает господство большинства. И что же делать?

Для демократии низкая явка была и будет оставаться серьёзной проблемой и заниматься самообманом тут не следует. 

И вот тут мы как раз и натыкаемся на главную проблему всех современных демократий, а именно на противоречие между реальной практикой демократического господства и идеалами, некогда заложенными в основание этой формы организации социально-политического бытия. Если пересчитать это на цифры явки, то мы увидим, что в 20-м веке этот показатель почти везде шёл вниз. В начале 1980-х годов он добрался до среднего минимума на уровне в 42%. С тех пор эта «средняя по демократической больнице температура» немного выправилась, но все равно остаётся на скромном уровне в 45%.

Чем сложнее вопрос, тем ниже явка?

Один из исконно демократических идеалов состоит во всеобщем участии народа в политических делах и общественном управлении. Однако такое участие подразумевает, что гражданин действует не вслепую, а рационально, на основе разумного целеполагания с ориентацией на свое мнение или убеждение, сформированное на основе учета всех «за» и «против».

От человека тем самым требуют стать почти учеником в платоновской Академии, что уже непросто. А уж когда и без того сложный вопрос изложен «птичьим языком», малопонятным даже специалистам, то стоит ли удивляться, что избиратель предпочитает «не навредить» от незнания и вообще остаться дома, нанеся удар по собственно идеалу самой демократии как таковой?

Конечно, можно найти умного человека, симпатичную тебе партию или заслуженного эксперта, послушать и тайком взять себе на вооружение их аргументацию, убедив себя, будто уж эти-то люди точно знают, что почём. Вероятность такого поведения высока, но все равно куда вероятнее, что все-таки, убоявшись сложного вопроса, избиратель предпочтет остаться дома. И в самом деле, как нам удалось показать (см. график ниже) между степенью сложности вопроса, вынесенного на референдум, и процентами явки существует прямая корреляция (то есть взаимозависимость).

Чем сложнее вопрос, тем более велика вероятность низкой явки. Сам по себе этот вывод в целом вроде бы очевидный, но новизна нашей работы как раз и состоит в том, что нам удалось впервые на основе анализа значительного массива эмпирических данных доказать наличие именно такой, а не какой-то иной, взаимозависимости. Такая корреляция не исчезает, даже если учитывать такие побочные факторы, как интенсивность предвыборной кампании, громкость агитации и социальная значимость вопроса, вынесенного на голосование.

Низкая явка цементирует неравенство

С другой стороны, а чего мы волнуемся? Может быть низкая явка вовсе не является для демократии такой уж проблемой? В конце концов, отказываясь от своего права голоса, гражданин по факту добровольно соглашается с тем, что за него решение будет принимать кто-то другой. И, может быть, по крайней мере в Швейцарии, низкая явка, напротив, является позитивным фактором, показывающим и доказывающим, что машина работает исправно и ничего в ней подкручивать особо и не требуется?

Увы, у меня плохая новость: наука четко доказала, что для демократии низкая явка была и будет оставаться серьёзной проблемой и заниматься самообманом тут не следует. Почему? Два аргумента. Во-первых, явка и в целом степень вовлеченности граждан в процессы принятия политических решений являются первым и единственным источником легитимности этих решений. Принятые кулуарно, вдали от народа, в результате сговоров, оплаченных из условной «коробки из-под ксерокса», такие решения не могут быть легитимными. Во-вторых, нежелание голосовать отнюдь не есть феномен, в равной степени свойственный всем слоям и классам общества.

Степень распространённости такого нежелания следует строгой социальной логике, нанося удар по принципу демократического равенства. Чем ниже явка, тем глубже и отчетливее становятся линии социальной сегрегации. Иными словами, референдумы с высокой явкой являются зеркалом куда менее кривым в плане отражения всех особенностей и граней общества, нежели голосования, прошедшие в отсутствие большинства граждан и при участии только обычных, в хорошем смысле, «пикейных жилетов». Особенно же странно такая ситуация смотрится именно в Швейцарии, в стране, где, казалось бы, такой простор для демократического сотворчества масс.

Швейцарский «Гражданин Случай»

Однако выход есть. В этом плане стоит присмотреться к опыту, накопленному штатом Орегон (США), в котором начиная с 2010 года действует механизм под названием «Citizens’ Initiative Review» (CIR), что в прямом переводе могло бы означать «Оценка законодательной инициативы представителями гражданского общества», что немаловажно — отобранных путем жребия. В кантоне Вале, город Сион, планируется вскоре испытать такую технологию привлечения граждан к решению важных политических вопросов.

Всего предполагается отобрать 2 тыс. человек, из числа которых будет сформировано нечто вроде Постоянного гражданского совещания (Bürgerpanel). Ему предстоит обсудить вопросы, выносимые здесь, в городе и кантоне, на референдум в феврале 2020 года. По итогам обсуждений будет составлен заключительный экспертный доклад. Совещание продлится четыре дня, и провести его планируется в ноябре текущего года.

«Такое упражнение в демократии поможет снова осознать её (само)ценность, о которой мы порой забываем, поможет вспомнить её основополагающие принципы, например принцип равенства граждан», — говорит Ненад Стоянович (Nenad Stojanović), профессор Женевского университета, курирующий весь проект, подробнее о котором можно прочитать тут.

Демократия и информация

Прямая демократия швейцарского образца, в рамках которой народ на референдумах может принимать решения по любым актуальным вопросам национальной политической повестки дня, возможна и в других странах — но только, в частности, при условии обеспечения всесторонней, глубокой, взвешенной, независимой и качественной информации по вопросам, выносимым на суд народаВнешняя ссылка. В Швейцарии источником такой информации могут быть: 

— частные СМИ (газеты), 

— общественные СМИ (радио и телевидение), 

— правительство (в формате «Памятки избирателя»). Государственных СМИ в Швейцарии нет. 

Голосования на общенациональных референдумах в стране проходят раз в квартал. Соответственно четыре раза в год правительство издает и бесплатно рассылает по всем домашним хозяйствам страны, в которых проживают лица с правом голоса, и Памятки избирателя. Кроме того, в сети от имени правительства, Федерального совета, публикуются короткие видеосюжеты, в которых наглядно излагается суть того или иного вопроса, а также аргументы «за» и «против», позиции основных партий и рекомендация правительства.

Как раз это обстоятельство в Швейцарии постоянно становится объектом критики: имеет ли право правительство, обладая собственным немалым административным и информационным ресурсом, высказывать свои рекомендации, с учетом того, что как правило, оно само выступает в роли заинтересованной стороны? Еще более жесткой становится критика в случае, если выясняется, что Памятке избирателю содержится ошибочная информация, как это было в 2016 году накануне голосования по инициативе об отмене налоговых привилегий для лиц, проживающих в гражданском браке (голосование о т.н. «брачном наказании»).

Независимую и взвешенную информацию на официальных языках Швейцарии по вопросам, выносимым на референдум, можно получить и на сайте easyvote.chВнешняя ссылка, поддерживаемом Швейцарским национальным объединением молодёжных парламентов (Dachverband Schweizer Jugendparlamente — DSJВнешняя ссылка). Информация на этом ресурсе адресована, прежде всего, молодой аудитории, а потому и подана с соответствующими стилевыми особенностями и акцентами. Как показывают опросы, такая информация в Швейцарии сейчас очень востребована.