Роль кино и литературы в процессе легализации эвтаназии

Самоубийство как последний великий жест, подчеркивающий жизненную автономию индивида. На фото: Тильда Суинтон в новом фильме Педро Альмодовара The Room Next Door («Комната по соседству»). Sony Pictures Classics via AP/keystone

Искусство, по Ницше, — это самообман, который помогает нам справиться с невыносимой правдой жизни, способ принять трагическую природу жизни через эстетическое переживание. Но, кроме того, оно, например в формате литературы и кино, выступает в виде социальной лаборатории, позволяющей ставить самым радикальным образом вопрос: «А что будет, если…». Необычный проект в Швейцарии анализирует, какую роль играют книги и фильмы в процессе «привыкания» общества к легальной эвтаназии.

Фильмы «Море внутри» и «1+1» (Intouchables) вошли в историю кино в качестве великих трагических эпосов о людях, потерявших возможность передвигаться самостоятельно, но при этом не утративших чувства собственного человеческого достоинства. Кроме того, обе картины основаны на реальных событиях. В остальном же это очень разные ленты. Один из них — меланхоличный фильм о человеке, сражающемся за свое право на самоубийство. Второй фильм — «приятельская комедия» (бадди-муви / buddy movie) об аристократе, который в результате несчастного случая оказывается в инвалидном кресле и берёт себе в качестве помощника чернокожего мелкого правонарушителя.

В прокате фильм Mar adentro, получивший награду «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», собрал около 43 млн долларов, лента «1+1» заработала примерно в десять раз больше. Зрители выбирают жизнь, а герои фильмов — смерть. В последние годы во многих регионах мира полным ходом пошел процесс легализации эвтаназии. В Европе, кроме Швейцарии, слово «эвтаназия» когда-то была синонимом преступлений нацизма, но времена изменились, данное понятие приобрело совсем иную коннотацию и теперь почти дюжина европейских стран решительно модернизировали свое законодательство, регулирующее так называемое «ассистированное самоубийство».

Реальность и фантазия на тему

В их числе находится и Испания, где в 1990-х годах громкое судебное дело моряка Рамона Сампедро стало сначала причиной бурных общественных дебатов, а затем и основой для фильма Mar adentro. В возрасте 25 лет Рамон Сампедро получил травму позвоночника, ныряя в море, что привело к его полному параличу. Проведя 29 лет прикованным к постели, он активно сражался за своё право добровольно уйти из жизни, считая такое существование недостойным и мучительным. В 1998 году, отчаявшись добиться своей цели законным путем, он ушел из жизни с помощью друзей, которые организовали для него смертельную дозу цианида.

Хавьер Бардем в фильме «Море внутри» (исп. Mar adentro, 2004) режиссера Алехандро Аменабара. Фильм, основанный на реальных событиях, рассказывает о двух последних годах полностью парализованного Рамона Сампедро. Keystone

Чтобы защитить друзей от юридических проблем, Рамон записал видео, в котором объяснял мотивы, приведшие его к такому решению. Дело Рамона Сампедро и сегодня остаётся идеальным типом сложной морально-юридической дискуссии о правах человека, свободе выбора и о человеческом достоинстве. Во Франции в 2024 году правительство представило на рассмотрение парламента законопроект, который должен был предоставить терминальным пациентам доступ к ассистированному самоубийству. Этому решению также предшествовала многолетняя борьба сторонников и противников эвтаназии, в которой участвовал и Филипп Поццо ди Борго (1951–2023).

Этот французский аристократ родом с Корсики, директор дома шампанских вин Pommery, стал в 1993 году после неудачного полета на параплане т. н. тетраплегиком. Его помощником-сиделкой был мигрант из Алжира Абдель Селлу, с которым у Филиппа завязалась дружба, вдохновившая его написать легшую в основу фильма «1+1» автобиографию Le Second souffle («Второе дыхание», Bayard Éditions, 2001 г.). Вплоть до своей смерти в 2023 году он был главой движения Soulger, mais pas tuer («Не убивать, но облегчать страдания»), которое вело общественную кампанию против эвтаназии в поддержку паллиативной медицины. Все великие истории такого рода возникают из социальной практики, они становятся символами и источниками архетипов, впечатанными в коллективную память. Но как далеко на самом деле простирается влияние литературы и кино на общественные процессы?

«Живой архив смерти»

Швейцарский исследовательский проект «Живой архив ассистированной смерти» (Assisted Lab’s: Living Archive of Assisted DyingВнешняя ссылка) изучает именно этот вопрос. Он был отобран Европейским исследовательским советом (European Research Council / ERC) для участия в программе Starting Grant («Стартовый грант») и в настоящее время финансируется швейцарским Государственным секретариатом по образованию, исследованиям и инновациям (Staatssekretariat für Bildung, Forschung und Innovation / SBFI, автономное подразделение швейцарского Минэкономики). Проект получил дополнительную поддержку университетов Санкт-Галлена, Цюриха, Макгилла (McGill University) в Монреале, Университетов Глазго и Ньюкасла, а также фонда Camargo Foundation, г. Кассис, Франция.

На сайте проекта собраны примерно шесть десятков сочинений, артефактов и произведений со всего мира, все они тщательно проанализированы и доступны вместе со всеми справочными материалами широкой публике, политикам и экспертам. Их можно использовать как для нужд законодательного процесса, так и для дебатов в СМИ (хотя в последнее время как раз для таких дебатов никакие рациональные аргументы больше не требуются, но это отдельная тема). «А всего в нашей коллекции уже более 350 работ, которые мы все постепенно сделаем также доступными», — говорит Анна Эльснер (Anna Elsner), профессор культурологии Университета Санкт-Галлена и инициатор проекта.

То, насколько масштабно представлена тема ассистированного самоубийства в культуре, искренне удивило её. «Когда я писала заявку в Европейский исследовательский совет, то я имела в виду всего около 30 работ, а в итоге их оказалось куда больше. Культурная продукция всегда рассматривается ведь в качестве побочного продукта политических дебатов, но и обратное её влияние на политику поразительно сильно». Существует даже новый поджанр ars moriendi, своего рода «медиатизация» историй страданий.

Не только западный феномен

Яркий пример — писательница Анн Берт (Anne Bert) из Франции, специализировавшаяся на эротических романах. В какой-то момент у неё был диагностирован боковой амиотрофический склероз, и с тех пор она активно выступала за законодательную реформу, разрешающую во Франции ассистированное самоубийство терминальных больных. Недаром среди авторов соответствующего законопроекта 2017 года Анн Берт была указана в качестве соавтора. Даже после своей смерти Анн Берт, хоть и опосредованно, но продолжала самой своей судьбой участвовать в парламентских дебатах во Франции по вопросу эвтаназии.

Сначала проект Assisted Lab’s: Living Archive of Assisted Dying свое основное внимание уделял странам Западной Европы и Канаде, легализовавшим эвтаназию в годы после рубежа тысячелетий. Однако недавно Анна Эльснер увеличила команду проекта, состоящую из четырех постоянных сотрудников, за счет привлечения внештатных фрилансеров, с тем чтобы охватить другие языки и культурные области. По ее словам, «эвтаназия же ведь больше не является чисто западной проблемой. Например, я общалась с режиссером из Индии, который сопровождал индийского художника, приехавшего в 2023 году в Цюрих, чтобы умереть.

А недавно в рамках этого проекта был записан подкаст с юристом Жозефиной Миро Кесада Гайосой (Josefina Miró Quesada Gayoso), представлявшей интересы Аны Эстрады, перуанки, страдающей неизлечимым заболеванием, в её борьбе за право на эвтаназию». Уточним, что в апреле 2024 года, после многолетних судебных разбирательств, Ана Эстрада получила разрешение на медицинскую эвтаназию, став первым человеком в Перу, добившимся такого права. Как подчеркивает юрист, такие фильмы, как «Море внутри», сыграли в ее работе огромную роль.

Избегая «черно-белого» нарратива

И в самом деле, по словам Анны Эльснер, искусство способно рассматривать сложные темы зачастую куда более нюансировано, избегая «черно-белого» нарратива, характерного для политических дебатов, хотя право и искусство изначально ставят перед собой разные цели: искусство нацелено на амбивалентность, оно говорит, что «всё сложно», законодательство же, напротив, нацелено на универсализацию, на преодоление амбивалентности. Поэтому важно подчеркнуть, что исследовательский проект «Живой архив ассистированной смерти» не имеет ценностных ориентиров, он не пытается обосновать какой-либо тезис, стараясь быть просто банком данных.

После себя Анн Берт оставила, кроме законопроекта, документальный фильм J’ai décidé de mourir («Я решила умереть»), авторы которого сопровождали писательницу в последние месяцы её жизни, а также роман Le tout dernier été («Самое последнее лето»), вся суть которого сосредоточена в одной единственной фразе: J’aime trop la vie pour me laisser mourir («Я слишком люблю жизнь, чтобы позволить себе умереть»). Роман был опубликован через несколько дней того, как автор покончила с собой в соседней, куда более либеральной Бельгии.

В канадской, также удостоенной премии «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, картине 2003 года Les Invasions barbares («Нашествие варваров»), снятой Дени Арканом (Denys Arcand, род. 1941 г.), в одной из самых любимых работ в банке данных Анны Эльснер, главному герою в конце концов вводят-таки смертельную дозу героина. А примерно десять лет спустя в Канаде была легализована активная эвтаназия. Этот фильм неоднократно обсуждался в политических кругах, но не как призыв к легализации эвтаназии, а как история из мира бесчеловечной системы здравоохранения. Так что механизм связи и взаимовлияния искусства и политики, наверное, куда более тонок и неочевиден, чем нам кажется, в любом случае эту тему придется дополнительно изучать в будущем.

Дело Пьера Бека

В Швейцарии тема эвтаназии до недавнего времени обсуждалась в основном с точки зрения «смертельного туризма», описанного, например, в романе Мишеля Уэльбека «Карта и территория». Дебаты о различиях между эвтаназией и паллиативной медициной, как во Франции, в Швейцарии не ведутся. Зато в заголовки газет часто попадают такие сюжеты, как дело женевского врача и сторонника эвтаназии Пьера Бека (Pierre Beck), утверждавшего, что все его действия всегда были продиктованы исключительно гуманистическими побуждениями, коль скоро медицина не могла предложить облегчения страдающим людям. Судебное разбирательство по этому вопросу началось в 1996 году и вызвало широкий общественный резонанс.

Обвинение утверждало, что действия врача были преднамеренным убийством. В итоге в марте 2024 года Федеральный верховный суд в Лозанне оправдал Пьера Бека, приговоренного ранее к условному заключению, подтвердив, что ассистированное самоубийство считается преступлением только в том случае, если оно совершено из корыстных побуждений. Марк Келлер (Marc Keller), научный сотрудник проекта Assisted Lab, написал на основе этого случая книгуВнешняя ссылка, опубликованную в ноябре 2024 года немецким издательством Verlag Brill |Fink, под названием Sterbehilfe als Liebestod. Existenzielles Leiden in Literatur und Film der Gegenwart («…Полной гибели всерьёз. Тема экзистенциальных страданий в современных литературе и кинематографе». — Неоф. пер. ред. рус.).

Новый уровень дебатов

На новый уровень дебатов вопрос эвтаназии и «смертельного туризма» вывел сюжет с капсулой для самоубийств Sarco. С помощью этой капсулы смерть по собственному желанию наступает после простого нажатия кнопки, никакие врачи в этом процессе не участвуют. «Вопрос теперь ставится так: стоит  в обязательном порядке подключать к процессу эвтаназии медицину или нет?» — говорит Анна Эльснер. Эта история напоминает ей о коротком рассказе SuissID, опубликованном в 2016 году в антологии Futurs insolitesВнешняя ссылка. В этом тексте швейцарский автор Винсент Гербер (Vincent Gerber) описывает службу, оказывающую помощь в самоубийстве… по телефону. Клиенты могут выбирать себе из каталога самые разные методы и способы ухода их жизни — в зависимости от своих потребностей и от финансовых возможностей. Данный рассказ в жанре антиутопии претендует на очередной «опыт», поставленный в «литературно-социальной лаборатории».

Та самая «кнопка», которая приводит в действие капсулу для самоубийств Sarco, ставшую в Швейцарии в 2024 году предметом горячих общественных дебатов. Keystone / Ennio Leanza

Протестуя против коммерциализации ассистированного самоубийства, рассказ, с другой стороны, отражает всю реальную сложность этого вопроса и все те этические и политические проблемы, с которыми сталкиваются даже такие прогрессивные страны, как Швейцария, Бельгия и Канада. Где либеральный подход к личностной автономии начинает превращаться в источник злоупотреблений? Где «поддержка» ассистируемого самоубийства превращается в «доведение до самоубийства»? Как для политики, так и для мира искусства тут открывается новое и весьма сложное поле экспериментов.

Русскоязычная оригинальная версия подготовлена русскоязычной редакцией портала SWI / ип / нк / ап.