«Вклад банков в процветание Швейцарии сильно переоценивают»

Площадь Paradeplatz в Цюрихе, тут расположены штаб-квартиры банков UBS и CS, фот: июнь 2023 года. © Keystone / Ennio Leanza

После гибели Credit Suisse: швейцарский историк экономики Тобиас Штрауманн о Швейцарии и ее банках. По его мнению, вклад банковского сектора в процветание Швейцарии сильно переоценивают. 

Тобиас Штрауманн (Tobias StraumannВнешняя ссылка, род. 15 мая 1966 года в г. Веттинген), швейцарский историк экономики. Преподает на должности полного профессора в Университете Цюриха. Изучал историю, социологию и экономическую и социальную историю в Цюрихе, Париже и Билефельде. В 1995 г. защитил докторскую диссертацию в Университете Цюриха на тему «Творение в пробирке. История химической индустрии в Базеле (1860–1920 гг.)». В 1995–2000 гг. работал журналистом в Цюрихе, Цуге и Нью-Йорке. В 2005-м–2006 гг. был старшим ассистентом в Институте экономической и социальной истории при Лозаннском университете.

В 2007 г. стал приват-доцентом Университета Цюриха. С 2009 г. преподаватель экономического факультета Базельского университета, с весны 2014 г. занимает должность титулярного профессора философского факультета Цюрихского университета. С декабря 2021 г. преподает там в качестве полного профессора со специализацией на новейшей истории и экономической истории, возглавляет аспирантскую программу MAS in Applied History. Основными сферами научных интересов Т. Штрауманна являются европейская валютно-финансовая история и экономическая история Швейцарии.

Тобиас Штрауманн, скажите, конец долгой истории столь значимого банка, как Credit Suisse, — что это для Швейцарии, кардинальная цезура, поворотный момент?

Тобиас Штрауманн: Это, по крайней мере, большое событие. Банк Credit Suisse был старейшим крупным до сих пор существовавшим швейцарским банком. Но его гибель не является таким уж значительным поворотным моментом. Крупные банки в стране уже исчезали в 1990-х годах.

Швейцария вовсе не является страной с тотально свободной рыночной экономикой. © Keystone / Marcel Bieri

Тридцать лет назад в Швейцарии было пять крупных банков, сейчас остался только один. Мировой финансовый кризис 2008 года, сопровождавшийся вынужденным спасением за счет средств бюджета крупнейшего швейцарского банка UBS, а затем решение отменить банковскую тайну для иностранных клиентов швейцарских банков стали гораздо более сильным разрывом со всей прошлой логикой работы швейцарской финансовой индустрии.

Спасение UBS, потом насильственное слияние с CS: дважды государству в Швейцарии за последние пятнадцать лет  приходилось оказывать помощь крупным банкам. При этом Швейцария — страна, отстаивающая, казалось бы, принципы свободной рыночной экономики. Как всё это вообще сочетается между собой?

Швейцария вовсе не является страной с тотально свободной рыночной экономикой. У нас много государственных или окологосударственных предприятий. В банковском секторе у нас существуют, например, кантональные банки, которые также являются государственными предприятиями. Более того, вмешательство государства в деятельность крупных банков, на мой взгляд, давно уже в мире не является табу. Начиная с 1990-х годов мы наблюдали на международном уровне, насколько уязвимой стала глобализированная и либерализированная банковская система.

Государствам приходится снова и снова вмешиваться (в функционирование финансовой индустрии), и это стало совершенно нормальным. А другого пути нет, потому что в противном случае каждый раз у нас возникал бы крупный международный финансовый кризис. Зарубежные страны также ожидают, что уж Швейцария точно не станет источником болезни, заражающей всю мировую банковскую систему.

Но ведь после тогдашнего спасения UBS парламент Швейцарии поставил перед собой задачу предотвратить подобные ситуации в будущем, имеется в виду ситуация, когда государству и налогоплательщикам приходится спасать банки, которые too-big-to-fail. Были приняты соответствующие нормативные акты. И что теперь? Политике пришлось проснуться и пережить не очень-то приятные моменты, прямо как в той поговорке: хотели как лучше, а получилось…?

Я историк, и я не очень-то удивлен такому провалу. Раз ничего из этого не вышло, значит, и не должно было выйти. В условиях кризиса вам нужны очень простые планы противодействия возникшей беде. Правовые нормы, придуманные тогда для спасения банков «слишком больших, чтобы обанкротиться», были сложными, непроверенными и в какой-то степени вообще не от мира сего. В таких случаях всегда приходится учитывать еще и интересы иностранных государств, власти которых, в свою очередь, должны принимать во внимание свои политические соображения. Может пройти много времени, прежде чем все они придут к единому согласию.

Похоже, что некоторыми банкирами движет только алчность, ради которой они готовы пойти на любой риск. Что случилось с банком, который в 19-м веке был локомотивом развития и вел нашу страну вперед?

Сфера финансирования экономики существовала в CS до самого конца. Она очень хорошо работала в сфере корпоративного кредитования. Основатели банка, окружавшие Альфреда Эшера в 19-м веке, в самом деле инвестировали в инфраструктуру. Но тогда и железнодорожный бизнес также был очень рискованным. Первые годы существования тогдашнего банка Kreditanstalt были неспокойными, цены на акции железнодорожных компаний тогда тоже то взлетали, то падали. Когда дела шли хорошо, банкиры хорошо зарабатывали. Однако, когда дела шли плохо, никаких бонусов они не получали. В этом-то заключается разница с сегодняшним днем. Ошибки CS также были во многом вызваны этой самой алчностью, но в основном причина тут — некомпетентность совета директоров и руководства.

В чем же заключалась их некомпетентность?

Интернационализация крупных швейцарских банков стала в 1990-х годах совершенно новым трендом. Однако швейцарскому менеджменту чрезвычайно трудно было выжить в ведущих мировых финансовых центрах, в Лондоне и Нью-Йорке. Англосаксонские инвестиционные банкиры обладают совершенно иным менталитетом, который едва ли был совместим со швейцарской деловой культурой. Кроме того, на крупные швейцарские банки в Лондоне и Нью-Йорке часто работали, скажем откровенно, второсортные банкиры, которые вели себя как наёмники и стремились лишь к извлечению в краткосрочной перспективе максимальной прибыли для себя лично.

В июне 2023 года банк UBS стал владельцем CS. Сработаются ли они?

Новый большой банк UBS все равно меньше, чем был старый UBS до финансового кризиса, вероятно, в ближайшем будущем он продолжит сокращение. Это просто для сравнения. Но, конечно, этот банк все еще очень велик — по сумме активов он вдвое превышает валовой внутренний продукт Швейцарии. Я не знаю, хорошо ли это. Но вероятность того, что и у этого крупного банка однажды возникнут проблемы и государству опять придется вмешаться, очень высока. Более жесткого регулирования будет уже недостаточно. Это ясно уже сейчас.

Но теперь как раз были представлены политические требования на предмет именно что более жесткого регулирования системно значимых банков. Какое у федерального правительства Швейцарии вообще есть еще пространство для маневра на глобализированных финансовых рынках?

Довольно большое. Государство умеет и должно делать много чего, особенно когда речь идет о стабилизации таких банков. В случае с UBS оно уже проделало хорошую работу. Банк был временно даже и частично национализирован, и в итоге федеральное правительство даже что-то заработало на этом. Сам банк UBS адаптировал и поменял свою «культуру риска». В случае с Credit Suisse власти также посчитали, что слияние было бы куда более безопасным и оптимальным вариантом. А вот было ли это решение самым правильным? Это еще предстоит выяснить.

Кто или что несет основную ответственность за крах CS?

Руководство и совет директоров. Банк CS очень плохо управлялся в течение многих лет. Но и властям тоже нужно задать себе пару неудобных вопросов. О том, что банк находится в тяжелом положении, им было известно еще с октября 2022 года. Тем не менее они выжидали аж до марта 2023 года. Прежде чем был разработан план спасения, было потеряно много времени. Операция по спасению этого банка выглядела импровизацией, в отличие от тогдашнего спасения банка UBS. И это меня очень удивило.

Основными сферами научных интересов Т. Штрауманна являются европейская валютно-финансовая история и экономическая история Швейцарии. © Keystone / Marcel Bieri

Но мы все еще не имеем достаточной информации, которая позволила бы нам объективно оценить поведение властей. Ответ на этот вопрос должна дать парламентская комиссия по расследованию этого сюжета. Однако и сам банк должен внести свой вклад, причем сделать это по собственной инициативе, представив исчерпывающий отчет о том, что пошло не так в случае с CS. Тут он перед Швейцарией в долгу.

Я думаю, что имело бы смысл потребовать от нового банка увеличить свой кризисный буфер, то есть повысить долю собственного капитала в общем портфолио. Но даже в этом случае UBS не будет в полной безопасности, Вы просто должны это понимать. Мировая финансовая система в целом очень уязвима. Ведь и у банка CS хоть были системные проблемы, но объективно не такие уж серьезные. Все ключевые показатели с точки зрения органов надзора за финансовыми рынками были им соблюдены.

Экономический вклад банковского сектора в процветание Швейцарии порой очень переоценивают. © Keystone / Ennio Leanza

Затем где-то что-то случается, и начинается «токсичный» эффект домино. Государства не могут ни предвидеть, ни предотвратить большой финансовый кризис, они могут лишь вовремя сдержать его, чтобы предотвратить совсем уж катастрофические последствия. Однако определить, когда наступает подходящий момент для вмешательства? Это довольно сложно.

Учитывая такие риски, может ли маленькая Швейцария по-прежнему позволять себе иметь крупный глобально активный банк?

Если вы имеете свою финансовую индустрию и в ее рамках у вас есть собственный крупный банк, который предлагает весь спектр услуг, то тогда у вас есть явное преимущество (по сравнению с конкурентами). Если бы UBS пришлось по политическим причинам выделить свой проблемный международный бизнес в отдельное производство, или если бы он перенес свою штаб-квартиру (из Швейцарии в другую сторону), то это преимущество было бы утрачено. С другой стороны, возникла бы большая стабильность.

Притом что многие виды финансового бизнеса можно было бы отдать на аутсорсинг зарубежным компаниям, как это получилось с авиакомпанией Swiss, которая сегодня принадлежит немецкой Lufthansa. И это бы сработало. Отмена банковской тайны, например, ничуть нам не повредила. Цюрих от этого не обеднел. Скорее даже наоборот.

Какова роль швейцарской банковской индустрии в процветании нашей страны?

Экономический вклад банковского сектора в процветание Швейцарии порой очень переоценивают. Швейцария стала международным финансовым центром сразу после Первой мировой войны, но даже в 1914 году, незадолго до войны, она уже была по объему валового внутреннего продукта на душу населения самой богатой страной на европейском континенте. Это произошло в основном благодаря реальной промышленности.

Именно эта отрасль, будучи очень динамичной, и обеспечивала на самом деле процветание Швейцарии в 19-м и 20-м веках вплоть до сегодняшнего дня. Финансовый же центр в Швейцарии возник только потом, в результате успехов индустриализации и только благодаря услугам по доверительному управлению активами, которые стали относительно новым, но при этом тоже довольно обильным источником доходов. С экономической же точки зрения такое положение всегда имело как свои преимущества, так и недостатки.

В чем заключались недостатки?

Высокая заработная плата в банковском секторе оттягивала на себя хорошо образованных людей, которых не хватало в других, куда более инновационных областях. Теперь, когда банковский сектор утратил свое былое гравитационное воздействие на экономику, у нас появилось куда больше пространства для развития других отраслей. Цюрих, в частности, стал очень успешным центром страховых операций. А этот бизнес более предсказуем и стабилен. И я думаю, кстати, что он гораздо лучше соответствует швейцарскому менталитету.

Этот материал впервые был опубликован на немецком языке в журнале Schweizer RevueВнешняя ссылка.