Еврейский вопрос в Швейцарии и прямая демократия

Еврейское физкультурное общество, Берн, 1935 г. zvg

История борьбы еврейского населения за свои права является интересным историческим примером, показывающим как преимущества, так и недостатки системы всеобщего избирательного права и прямой демократии.

Долгое время «еврейский вопрос» в Швейцарии не приобретал какого-либо значения, с учетом того, что еврейство в этой стране всегда составляло исчезающе малую прослойку. В эпоху создания современного швейцарского национального государства в 19-м веке тема не то что бы обострилась, но приобрела адекватную рациональную форму, а потому стала более заметной, чем раньше. Свое начало «еврейский вопрос» в Швейцарии берет в 1798 году, после вторжения французов, когда в Конфедерации было принято решение рассматривать евреев в качестве иностранцев.

Решен же этот вопрос был более или менее в 1866 году, когда, как рассказал Йоханн Гурфинкель (Johanne Gurfinkiel), генеральный секретарь швейцарского Межрегионального координационного Бюро по вопросам борьбы с антисемитизмом и диффамацией (Coordination Intercommunautaire Contre l’Antisémitisme et la Diffamation – CICADВнешняя ссылка), «евреи получили в Швейцарии право на поселение в любом выбранном ими месте, на законных основаниях и без всяких ограничений».

В период «Реставрации» (с 1815 по 1830 гг.), когда кантонам была возвращена их государственная самостоятельность, центральные власти Швейцарии не обращали на «еврейский вопрос» практически никакого внимания, отдав его на откуп кантону Аргау, на территории которого проживало большинство швейцарских евреев. Евреи из Аргау поддерживали тесные связи с эльзасским еврейством, невольно сравнивая условия жизни для евреев в Швейцарии и Франции. Со времен революции французские евреи обладали абсолютным равноправием, став серьезными экономическими конкурентами для остальных граждан страны.

Неравенство в подходе

Прислушавшись к претензиям нееврейского населения, в 1808 г. Наполеон издал так называемый Decret infameВнешняя ссылка, вводящий определенные ограничения для евреев из Эльзаса, но не затрагивающий, одновременно, их прав и свобод как граждан Франции. Данный документ стал образцом для изданного 5 мая 1809 г. в кантоне Аргау «Закона о евреяхВнешняя ссылка», который рассматривал евреев как специальную «корпорацию» и ставил ее под защиту кантональных властей. В кантоне Аргау на евреев возлагались все гражданские обязанности, чего нельзя было сказать о гражданских правах.

На основании этого закона кантональные власти активно вмешивались в дела школьного образования, в порядок отправления еврейского религиозного культа (раввины потеряли функции нотариата). С 1820 г. раввин был обязан знакомить прихожан с официальными распоряжениями властей. С 1822 г. на него возлагалась обязанность ведения книги записи актов гражданского состояния. В 1824 г. еврейские общины Ленгнау и Эндинген получили административный статус общин кантона, однако они были лишены права рассматривать себя в качестве гражданских общин.

В период швейцарской «Регенерации» (1830-1848 годы) давление на евреев кантона еще более усилилось, в то время как во Франции в 1830 г. был отменен наполеоновский Decret infame и таким образом эльзасские евреи вновь стали абсолютно равноправными гражданами. Однако въезжая в Швейцарию, они рассматривались местными властями не как французы, а как евреи. Французская сторона неоднократно заявляла Швейцарии о недопустимости относиться к французским гражданам иудейского вероисповедания иначе, нежели к таким же гражданам, принадлежащим к католической или протестантской конфессиям.

Кантоны, однако, настаивали на своем праве ограничивать свободу передвижения эльзасских евреев так же, как это происходило по отношению к евреям кантона Аргау. Особенно в этом усердствовали кантоны Базель-Городской и Базель-Сельский. Находясь в особых условиях повышенного иммиграционного давления, они надеялись тем самым поставить заслон на пути еврейского переселения на свою территорию. Следует отметить, что среди политиков кантона Аргау были и те, кто стремился способствовать дальнейшей эмансипации евреев.

Так, в 1846 г. кантональный парламент разрешил евреям селиться не только на территории традиционных еврейских общин Лангнау и Эндинген. В 1847 г. евреи были включены в брачное законодательство кантона, в 1852 г. они были инкорпорированы в систему кантональной военной службы. В 1855 г. вступила в силу новая редакция кантонального Гражданского кодекса, в котором отсутствовали какие-либо ограничения имущественных прав евреев. В этот период отмечается расселение евреев и в других кантонах, а именно, в Базеле (Городском и Сельском), Невшателе, Женеве. В 1827 г. возникла новая еврейская община в г. Аванш (кантон Во). В 1846 г. антиеврейские ограничения были сняты в кантоне Берн. Однако в целом Швейцария была бесконечно далека от предоставления евреям полноценных гражданских прав по французскому образцу.

Уникальный шанс

Год 1848-ой стал уникальным историческим шансом для полного искоренения гражданского неравенства евреев. Статья 4 новой Федеральной конституции Швейцарии закрепляла равенство всех швейцарцев перед законом. Однако под давлением мощного лобби, опасавшегося экономической конкуренции со стороны евреев, в Ст. 41 основного закона свобода передвижения и расселения по стране была гарантирована только швейцарцам, «принадлежащим одной из христианских конфессий». Кроме того, Ст. 48 обязывала кантоны обеспечивать равенство перед законом как своих граждан, так и граждан других кантонов — но, опять-таки, принадлежащих к христианским конфессиям.

Швейцарский политический антисемитизм

Давное явление было представлено тремя очень заметными фигурами. Во-первых, одним из ведущих деятелей швейцарского католическо-консервативного лагеря Иоганном Непомуком Шлёйнигером (Johann Nepomuk Schleuniger, 1810 — 1874Внешняя ссылка) который не был расистом и антисемитом в современном смысле этого слова, но в своих воззрениях он соединял религиозно мотивированное отрицание еврейства с национально-государственной проблематикой (евреи, де, не могут и не хотят быть частью национального государства).

Похожие идеи исповедовал и депутат Национального совета от Люцерна Филипп Антон фон Зегессер (Philipp Anton von Segesser, 1817 — 1888Внешняя ссылка), который считал, что евреи не могут стать частью швейцарской нации, поскольку они сами являются отдельной нацией, настроенной, кроме всего прочего, враждебно по отношению к христианству. Это мнение, очевидно, подспудно разделялось большинством швейцарского населения.

Именно взгляды Ф. А. фон Зегессера стали признаком начавшегося в конце 19 века постепенного перехода от традиционного неприятия евреев к современному антисемитизму, опирающемуся в свою очередь на расовые теории, разработкой которых занимались в этот период многие европейские мыслители, в частности, Жозеф Артюр де Гобино (Joseph Arthur comte de Gobineau; 1816 — 1882Внешняя ссылка), который был дипломатом, долгое время проработавшим в Швейцарии.

В своем эссе «О неравенстве человеческих рас» («Essai sur l`inegalite des Races Humaine»), завершенном в Берне в 1853 г., он предупреждал об опасности «заката высших цивилизаций» вследствие смешивания с низшими расами.

Таким образом, в Швейцарии возникновение антисемитизма выглядит синтезом расовой теории (А. де Гобино), традиционного церковно-мотивированного (бытового) неприятия евреев (Ф. фон Зегессер) и национально-государственного, концентрировавшегося на кантональном уровне, недоверия к чужакам (И. Шлёйнигер). Выражением такой позиции как раз и стал федеральный референдум 20 августа 1893 г., на котором народ согласился с инициативой запретить евреям приносить в жертву животных.

Тем самым в Конституции возникло правовое противоречие. Ссылаясь на Ст. 48, кантоны нередко чинили препятствия на пути развития еврейского бизнеса в стране. Постепенно локальный еврейский вопрос превратился в вопрос федерального значения, а затем и международного, поскольку Франция настойчиво требовала от только что созданного федеративного швейцарского государства призвать кантоны к порядку и обязать их придерживаться либеральной практики в еврейском вопросе. Федеральный совет, являясь исполнительным органом этого государства, не спешил поддаваться нажиму из-за рубежа, подчеркивая наличие суверенных полномочий кантонов.

Тем не менее он не только мог, но и был обязан вмешаться в сферу этих полномочий, просто брался он за это дело очень медленно и неохотно. 24 сентября 1856 г. специальным указом Федерального совета были сняты все ограничения на совершение евреями операций купли-продажи в соответствии со Ст. 29 Федеральной конституции. Этим же указом им предоставлялось право реализации в «родном кантоне» или «кантоне расселения» своих политических гражданских прав.

Во исполнение этого указа руководство кантона Аргау в 1857 г. впервые допустило евреев к участию в выборах в Национальный совет, большую палату швейцарского федерального парламента. Несмотря на очевидный прогресс, права евреев, однако, не были еще гарантированы на всей территории Швейцарии. И вновь понадобилось давление из-за рубежа, на сей раз в связи с Договором о дружбе и торговле, заключенным в 1857 г. между Швейцарией и Соединенными Штатами. В ст. 1 этого Договора Швейцария закрепила за собой право и далее придерживаться ограничений, связанных с порядком передвижения и расселения в Конфедерации лиц иудейского вероисповедания.

Когда содержание документа стало известно в США, организации американских евреев подали жалобу в связи с подписанием договора, дискриминирующего евреев. Швейцарское генеральное консульство в Вашингтоне проинформировало Берн о жалобе, которая могла бы иметь для Швейцарии весьма неприятные последствия. В ответ Федеральный совет уполномочил швейцарского генконсула отвергать любые претензии в адрес Конфедерации и предпринять все меры для того, чтобы и американская сторона строго руководствовалась положениями ст. 1 вышеупомянутого договора.

Однако, чем дальше, тем больше эти позиции становились очевидным и нетерпимым анахронизмом. В итоге правительство Швейцарии предложило внести в федеральную Конституцию положение о «равенстве граждан относительно места проживания и закона», за которое на референдуме 14 января 1866 года проголосовало большинство граждан (53,2%) и кантонов. Восемь лет спустя, в ходе первой «тотальной ревизии» Основного закона, были устранены и последние остатки дискриминационного режима. Ст. 49 отныне гарантировала свободу отправления не только христианских, но и вообще всех религиозных культов в стране.

Тем самым евреи были окончательно интегрированы в национальное государство. Отныне в стране существовали только швейцарцы иудейского вероисповедания. Фактически же евреи все равно оставались «особой группой», чему способствовали сохранение еврейской церковной ортодоксии, а также поощрявшаяся христианской церковью бытовая ненависть по отношению к евреям, к которой в конце 19-го века добавился «научный антисемитизм», опиравшийся на широко распространившиеся расовые теории.

Поворотный момент

Так или иначе, голосование 14 января 1866 года ознаменовало собой поистине поворотный момент в истории еврейской общины Швейцарии. В минувшие выходные годовщину этого события отпраздновали в Берне, во время культурного фестиваля, организованного Швейцарской федерацией еврейских общин, специальным гостем торжеств стал президент Конфедерации Иоганн Шнайдер-Амманн.

«Свобода определения места жительства — фундаментальна, поскольку она впервые дала швейцарским евреям возможность почувствовать себя здесь как дома. Процесс, который начался в 1866 году, продолжается до сих пор. Швейцария является родиной для евреев, которые живут здесь полноценной жизнью с того момента, когда они получили признание в качестве полноправных граждан», — отмечает Жак Эренфройнд (Jacques Ehrenfreund), профессор истории евреев и иудаизма в современную эпоху в Университете Лозанны.

«Новый закон укрепил среди евреев ощущение принадлежности, патриотической и национальной», — уверен Иоханн Гурфинкель, который также считает права 1866 года фундаментальными. В Швейцарии предоставление новых прав евреям стало особенным событием именно потому, что такое решение принял непосредственно народ. «Насколько я знаю, нигде в Европе эту тему не ставили на голосование. Это действительно уникальная швейцарская особенность — предоставлять гражданские права на основе решения народного референдума», — подтвердил Жак Эренфройнд.

Говорит ли это о какой-то особой моральности швейцарцев в ту эпоху или речь идет просто о политическом прагматизме? Насчет этого у Иоханна Гурфинкеля есть сомнения. «Евреи присутствовали в стране уже на протяжении веков, это не была новая волна мигрантов, недавно прибывших в Швейцарию», — подчеркивает он. «Понадобилось давление извне для того, чтобы само это присутствие и его условия стали предметом дискуссий. Разумеется, конечный итог был положительным. Но можно задаться вопросом, зачем вообще нужно было голосовать на эту тему?».

Инструмент в руках популистов

В самом деле, несмотря на итоги голосования в 1866 году, евреи продолжали находиться в Швейцарии в непростой ситуации. В 1893 году граждане и кантоны, голосуя на самом первом народном референдуме, запретили ритуальный забой скота. «В этом запрете однозначно выразилась антисемитская позиция», — говорит Йоханн Гурфинкель. «Идея заключалась в том, чтобы напомнить, что евреям было дано право свободного расселения по стране, что, однако, совершенно не означает свободы вероисповедания».

«Парадокс заключается в том, что в момент, когда евреи, наконец, получили гражданские права, они подверглись новой форме гонений», — говорит Жак Эренфройнд. «Традиционный антииудаизм, носивший скорее религиозный характер, уступил место антисемитизму. И сам этот термин появился в 1879 году. Антисемитизм имеет больше отношение к политике и он как раз связан с фактом превращения евреев в полноправных граждан».

И надо сказать, что в Швейцарии антисемитизм в качестве политической теории был распространен весьма широко, а «историческое счастье» этой страны заключается в том, что здесь антисемитизм не был, как это случилось позже в Германии, роковым образом скомбинирован с идеологией нацизма/фашизма. Почему Швейцария смогла противостоять «коричневой», равно как и «красной» идеологии? Об этом мы еще поговорим в нашей сенсационной публикации, запланированной на ближайшие дни. А какова ситуация сейчас? По мнению CICAD, антисемитские эксцессы по-прежнему возможны как в Швейцарии, так и в других странах.

«В зависимости от ситуации нередко срабатывает рефлекторное желание напомнить евреям, что они здесь не дома, а только в гостях», — резюмирует Иоханн Гурфинкель. «Что же до прямой демократии, то этот инструмент тоже носит неоднозначный характер. Например, ритуальный забой скота — это тема, к которой следовало бы однажды вернуться. А несколько лет назад на референдум едва не была вынесена тема мужского обрезания. Прямая демократия — это преимущество Швейцарии, но до тех пор, пока за ней стоит поддержка демократических сил. Нельзя забывать, что она может быть очень сильным орудием в руках популистов и экстремистов».